Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

«Батиста бежал, оставив руководство вооруженными силами в полном замешательстве, — писал впоследствии Че. — Двое наших делегатов установили радиосвязь с Кантильо и предложили ему сдаться. Но он отказался, заявив, что берет на себя командование армией в строгом следовании инструкциям, полученным им от нашего лидера Фиделя Кастро. Мы тотчас связались с Фиделем, передали ему новости, но также сообщили свое мнение по поводу предательского поведения Кантильо — и он полностью согласился с этим мнением».

В 11.30 по «Радио Ребельде» прозвучало обращение Фиделя. Он отрекся от участия в «военной хунте» Кантильо и вообще от каких-либо договоренностей с ним и призвал к незамедлительной всеобщей забастовке и мобилизации повстанческих войск для броска на Сантьяго и Гавану. Он дал защитникам Сантьяго время до шести часов вечера на то, чтобы сдаться, а закончил свою речь лозунгом: «Революции — да, военному перевороту — нет!»

Теперь картина была ясна, и Че дал Эрнандесу час на принятие решения: если тот не сдастся к 12.30, то повстанцы перейдут в наступление и он понесет всю ответственность за неизбежное кровопролитие. Пока Че вел переговоры с Эрнандесом, его бойцам наконец удалось выбить снайперов из «Гранд-отеля».

Касильяс, хотя и был в гражданской одежде, далеко уйти не сумел. Бойцы Бордона, действовавшие на западе города, получили распоряжение задерживать всех солдат, бегущих в Гавану, и Касильяс, на котором была соломенная шляпа и повязка с эмблемой «26 июля», вскоре попал им в руки. Он тотчас попытался задобрить Бордона, назвав его «великим стратегом», а затем сказал, что как ему ни жаль, но он должен «спешить в столицу, чтобы участвовать в работе хунты, которая намерена разрешить кризис на Кубе».

Бордон оборвал его. «Я сказал, чтобы Касильяс перестал ко мне подлизываться, что нам не нужна никакая хунта, так как налаживать жизнь на Кубе будет Фидель Кастро. И что я возьму его с собой в Санта-Клару к Че. Тут Касильяс изменился в лице и спросил, нельзя ли отправить его к какому-нибудь другому командиру. Помню, что, когда Че увидел его, он сказал: "А, так это ты убил Хесуса Менендеса!"» [23]

Касильяс не дожил до следующего дня. Согласно официальной версии, он был застрелен при попытке к бегству, когда его вели к Че, однако это не вяжется с воспоминаниями Бордона. Учитывая тянувшийся за Касильясом шлейф прошлых преступлений и достижения Че в области применения революционного правосудия, вполне можно предположить, что неудавшаяся «попытка бегства» Касильяса произошла тогда, когда его поставили перед наскоро собранной расстрельной командой.

Эрнандес принял решение капитулировать за десять минут до истечения данного ему времени. Он приказал своим войскам сложить оружие и выйти из казарм на улицу — навстречу повстанцам. Город охватило ликование: Санта-Клара окончательно перешла в руки партизан. Но Че пока не праздновал победу. Необходимо было восстановить порядок в городе, выявить прихвостней режима и чивато, а также собрать войска.

Пребывание Кантильо на посту главнокомандующего оказалось недолгим. Полковник Баркин, бежавший с острова Пинос, был доставлен в Гавану вместе с Армандо Хартом, и ранним вечером Баркин появился в «Кемп-Колумбии», где Кантильо пришлось передать ему командование. Тем временем власти Сантьяго приняли решение о капитуляции, и поздним вечером Фидель собирался войти в город.

На следующее утро, 2 января, Че с Камило Сьенфуэгосом получили приказ идти на Гавану. Камило предстояло взять «Кемп-Колумбию», а Че должен был занять Ла-Кабанью — крепость, построенную в колониальные времена и возвышающуюся над Гаваной со стороны порта. Колонна Камило выступила первой, так как у Че еще оставалось несколько важных дел. Назначив Калисто Моралеса военным губернатором Лас-Вильяс, он обратился к населению Санта-Клары с благодарностью за помощь делу революции. По его словам, он и его бойцы уходили из города «с таким чувством, какое бывает при расставании с любимым местом». «Я прошу вас поддерживать в себе этот революционный дух, чтобы и потом, при решении гигантской задачи по восстановлению Кубы, провинция Лас-Вильяс оставалась в авангарде революции».

Примерно в три часа пополудни Че, сопровождаемый Алейдой, выехал во главе своего войска в сторону Гаваны. Большинство его товарищей ликовало при мысли о скором освобождении кубинской столицы, но Че думал уже о той борьбе, которая ему предстояла в дальнейшем.

Семейство Гевара как раз праздновало в Буэнос-Айресе Новый год когда они услышали экстренное сообщение о бегстве Батисты. Ровно два года спустя после того, как таинственный почтальон доставил им письмо от Тэтэ, сообщающее, что их сын жив, у родителей снова появился повод возрадоваться: колонны повстанцев во главе с Че Геварой и Камило Сьенфуэгосом наступали на Гавану.

Но радость длилась недолго. Отец Че вспоминает: «Не успели мы осушить бокалы в честь свержения Батисты, как услышали ужасную новость. Эрнесто смертельно ранен при взятии кубинской столицы». И снова Гевара Линч в отчаянии пытался узнать, верно ли это сообщение. Семья пережила два страшных часа, пока наконец представитель «Движения 26 июля» в Буэнос-Айресе не передал им, что информация ложная.

Че со свитой прибыл в огромную испанскую колониальную крепость в предрассветных сумерках 3 января. Тамошний полк из трех тысяч человек уже сдался ополченцам «26 июля» и выстроился на плацу к прибытию Че. Он обратился к ним покровительственно, назвав «неоколониальной армией», которая научит его повстанческое войско «маршировать» и которую партизаны научат «воевать».

Днем раньше в ставку генштаба «Кемп-Колумбию» прибыл Камило и принял командование от полковника Рамона Баркина. Генерал Кантильо был арестован. Фидель же с триумфом вошел в Сантьяго. Выступая перед приветствовавшей его толпой, он объявил город временной столицей Кубы, а прибывшего из Венесуэлы Мануэля Уррутиа новым президентом.

Карлос Франки, находившийся при Фиделе, не мог понять, почему Че отослали в Ла-Кабанью. «Помню, я много размышлял о причине этого приказа Фиделя: ведь центром тирании и военной власти был «Кемп-Колумбия»… Че был вторым человеком Революции. По каким же причинам Фидель отправил его в Ла-Кабанью, на второстепенную должность?»