Николай Шмелев - С малых высот

Вот в чем, оказывается, заключалась причина, вынудившая всегда спокойного комдива говорить с нами на высоких тонах: решалась судьба корпуса.

Мы не шли, а бежали к самолету.

— Что он тебе сказал? — спросил Алексей, когда мы поднялись в воздух.

— Во что бы то ни стало выполнить задание. Прилетели в район «нашего» леса, без труда нашли посадочную площадку. Я перевел самолет в планирование и бесшумно снизился до бреющего. Можно садиться. Но что-то уж очень подозрительно молчит лес.

Алексея, очевидно, одолевали такие же сомнения. Не говоря ни слова, он высунул за борт руку и выстрелил из ракетницы. Ракета осветила поле ровное, словно разглаженное огромным утюгом. Лучшего и нельзя было желать. Кавалеристы где-то тут.

— У нас не хватит горючего на обратный путь, — предупредил я штурмана. — Надо садиться…

С высоты бреющего полета местность хорошо просматривалась. Лес в этом месте был реже, и вскоре нам удалось обнаружить еще одно ровное поле, севернее деревни Красилово. Зайцев осветил его ракетами.

— Вот тут мы и приземлимся, — обрадовался он.

Но садиться в тылу у врага с секретными документами было рискованно.

— На поле никого нет. Где же обещанный «конверт» из костров? — возразил я.

Я чувствовал, что мои колебания начинают бесить Алексея

— Тогда пошли домой за горючим, — ответил он. Вдруг в противоположном конце поляны взвились две ракеты — зеленая и почти следом за ней белая.

— Наши! Наконец-то!

Нам так хотелось выполнить задание, что в эту минуту мы сразу забыли о всякой осторожности. Меня остановил голос Алексея:

— Куда спешишь? Разве это наши сигналы? Нам должны отвечать белой ракетой.

— Брось, Леша, им что белый, что зеленый… Хорошо, что еще красной не пустили…

— Ладно, садись, — согласился он, не забыв, однако, предупредить, чтобы в конце пробега я сразу развернул машину. — В случае чего, не мешкай, взлетай, — напомнил Алексей и взялся за пулемет.

Машина коснулась грунта. Мотор работал на малых оборотах. Сквозь шум выхлопов было слышно, как по перкали бьют комья земли. В конце пробега я развернул машину. Но мотор выключать не стал.

По площадке двигались какие-то черточки. Одна, две, три, семь, насчитал Зайцев.

— На лыжах, что ли, они катятся? — спросил он. — В темноте не разберу.

— Это неважно. Спроси, кто они? — попросил я Алексея.

— Эге! — крикнул он, не отрывая рук от пулемета, и сразу же услышал:

— Хальт! Хальт! (Стой! Стой!)

— «Свои», — усмехнулся Алексей и дал длинную очередь по бегущим.

Полный газ! Самолет оторвался от земли. Темнота скрыла нас от фашистов, но еще долго нам вдогонку летели, словно огненные хлысты, автоматные очереди.

— Что делать, Алеша?

— Давай пройдемся над лесом.

Бензина осталось четверть бака. Он убывал с каждой минутой, падало и настроение. Неужели не выполним задания?

Пять костров, вспыхнувших яркими точками неподалеку от деревни Приютино, почти у самой линии фронта, вызвали у нас несказанную радость.

Зайцев перезарядил пулемет и выпустил белую ракету. Она осветила широкую вырубку почти в самом центре лесного массива и людей у костров. Они смотрели вверх, махали руками. Для осторожности я сделал круг над площадкой.

— Садимся, Коля? На всякий случай не глуши мотор.

— Давай, наверно, это наши.

Сумеем ли посадить самолет? Подходили к площадке на минимальной скорости, снизившись до трех — пяти метров над лесом. Однако сесть по всем правилам не удалось.

Когда нет, как говорят летчики, воздушного подхода, невозможно более или менее точно рассчитать посадку. Костры горели словно в глубоком колодце. Чтобы приземлиться рядом с ними, нужно не садиться, а парашютировать. Нет, это не годится.

Внимательно осматривая площадку, мы заметили, что со стороны Приютино в лесу есть прогалина, соединяющая поляну с полем. У меня появилась мысль сесть с противоположной стороны поляны с разворотом перед приземлением.

Возле Приютино я снизился и на малой скорости стал «входить» в прогалину. Проскочив развесистый дуб (мы его увидели, когда Алексей выпустил белую ракету), я резко развернул самолет и убрал газ. Машина коснулась колесами земли; не докатившись до костров, она развернулась на сто восемьдесят градусов и попала в кусты.

Читая эти строки, летчики могут не поверить мне и сказать: разве мыслимо разворачивать самолет перед самым приземлением? Это — чистейшая фантазия. Но что поделаешь? Было именно так. Иногда действительность бывает удивительнее сказки.

От костров к нам бежали люди. Зайцев крикнул:

— Свои!

— Наши прилетели! — неслось со всех сторон.

И вот уже десятки рук подхватили нас и понесли к кострам. Подошел начальник связи корпуса. Вместе мы направились в ельник, где была наскоро сооружена землянка. Здесь я вручил ему два пакета и передал указание представителя штаба фронта.

Кавалеристы приглашали остаться у них отдохнуть. Но нам нужно было срочно возвращаться домой. Распрощавшись с друзьями, мы в сопровождении нескольких конников вернулись к самолету и еще раз осмотрели площадку.

Взлетали в таком же порядке, как и садились. Машина взяла курс на аэродром. На востоке разгоралась заря. Полковник Воеводин ожидал нас на летном поле. Спрыгнув с самолета, я доложил:

— Товарищ полковник, ваше задание выполнено. Пакеты вручили, запасные части к радиостанции передали.

Александр Алексеевич крепко обнял каждого из нас и сказал:

— За успешное выполнение боевого задания объявляю благодарность.

Втроем мы направились в командирскую землянку. Комдив тут же связался по телефону с командующим 15-й воздушной армией генералом Науменко и доложил ему о выполнении задания.

Так, «старшина фронта» вновь помог своим солдатам.

Концерт в большом крестьянском доме был в разгаре. За кулисами, сделанными из чистых простыней, девушки-связистки готовились к очередному номеру. В «зале» собрались все свободные от полетов летчики, штурманы и техники. В первом ряду сидел полковник Воеводин, а у его ног лежал лохматый пес Пират, любимец полка. Он заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько теплых слов. Пират провожал экипажи на боевые задания и встречал их, когда они возвращались из полета. Иногда летчики и штурманы брали его с собой. Он «совершил» около пятидесяти боевых вылетов.

Связистка Полина Прилуцкая объявила очередной номер:

— Валя Селезнева прочитает стихотворение Васи Гашеткина «Птички-невелички», посвященное летчикам нашей дивизии.

На сцену вышла стройная девушка. Ровным, приятным голосом она начала: