Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]

20 июля 1849 годаНаталья Николаевна в письме к мужу вновь обращается к теме портрета:

«…Вот я дошла до вопроса о портрете — я счастлива, что он доставил тебе удовольствие. Александрина сделала те же замечания, что и ты. Она нашла, что нос слишком длинный и сказала это Макарову, который и внес значительные изменения и стало гораздо лучше, чем было. Выражение рта, по словам тех, кто видел портрет, не совсем удалось» {886} .

Летом 1849 годав подмосковном имении Вяземских, в огромном и радушном доме, где когда-то писал свою «Историю государства Российского» Н. М. Карамзин, недолго гостили М. П. Погодин и Гоголь. В числе многих известных поэтов-современников там бывали Баратынский, Батюшков, Грибоедов, Кюхельбекер, Дмитриев и Денис Давыдов, Жуковский и Пушкин, назвавший идущую от дома аллею вековых лип «Русским Парнасом».

В библиотеке Вяземского, в его Книге для посетителей, Николай Васильевич Гоголь оставил своеобразный автограф: «5 июня 1849 года. Рылись здесь Гоголь…» Эта библиотека, собиравшаяся на протяжении четырех поколений, действительно была уникальной и насчитывала свыше 38 тысяч томов.

Вскоре после отъезда друзей-литераторов засобирались в долгий путь и сами Вяземские: сначала они направлялись в Константинополь, к месту службы их сына Павла (он жил там с семьей, с 1840 года находясь на службе в Министерстве иностранных дел), а затем предполагали посетить Иерусалим. Перенеся тяжелый удар судьбы (в феврале 1849 года, прожив 36 лет, умерла от холеры их единственная остававшаяся в живых из трех дочерей — Мария Валуева), они спешили на свидание с сыном.

Проститься с ними и поддержать их в горе приезжала проживавшая по соседству в своем имении Вороново графиня Евдокия Петровна Ростопчина. Поэтесса и прежде не раз бывала в имении Вяземских, прогуливаясь пушкинским «Парнасом». «Люблю вспоминать об Остафьеве», — признавалась она князю.

Благодаря записям Петра Андреевича, известен широкий круг людей, посещавших Остафьево в 1850-е годы. Среди прочих были сестры Акуловы (их имение в Никульском также было неподалеку), большое семейство которых когда-то хорошо знали Пушкин и Наталья Николаевна.

« 20 <���октября 1857 года> …Пили чай у меня Анна (камер-фрейлина, автор „Записок“. — Авт. ) и Варвара Алексеевны Окуловы (о последней

4 мая 1836 г. Пушкин писал жене, будто она сошла с ума. — Авт. )… Прекрасный день. Опять гулял по саду, роще, вдоль пруда…» {887} , — писал Вяземский.

С их младшей сестрой, «Дашенькой Окуловой», как называл ее Вяземский, он смолоду был в самых дружеских отношениях, писал ей и брату ее Матвею письма, датированные летом 1829 года, а в 1831-м посвятил ей сти-хотворние:

А много лет спустя, в далекие 1860-е, старший сын Дарьи Алексеевны Акуловой женился на дочери Натальи Николаевны — Сонечке Ланской.

Наталья Николаевна — П. П. Ланскому.

«На днях приходила ко мне мадам Нащокина, у которой сын (Александр, десяти лет. — Авт. ) тоже учится в училище правоведения и умоляла меня посылать иногда в праздники за сыном, когда отсутствует мадемуазель Акулова (старшая сестра П. В. Нащокина — Анастасия Воиновна, была замужем за Матвеем Алексеевичем Акуловым. — Авт. ), к которой он обычно ходит в эти дни. Я рассчитываю взять его в воскресенье. Положительно, мое призвание — быть директриссой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет» {888} .

В конце ноября 1849 годаАлександрина Гончарова признавалась брату Дмитрию:

«Что касается меня, то я живу и прозябаю, как всегда. Годы идут и старость с ними, это печально, но верно. Ничто не вечно под луною, и все иллюзии исчезают» {889} .

Из воспоминаний П. В. Анненкова:

« Зима 1849–1850 годов.

…В это время Ланская, по первому мужу Пушкина, делами которой по дружбе к семейству занимался брат Иван, пришла к мысли издать вновь сочинения Пушкина, имевшие только одно издание, 1837 года. Она обратилась ко мне за советом и прислала на дом к нам два сундука его бумаг. При первом взгляде на бумаги я увидал, какие сокровища еще в них таятся, но мысль о принятии на себя труда издания мне тогда и в голову не приходила. Я только сообщил Ланской план, по которому, казалось мне, должно быть предпринято издание» {890} .

29 апреля 1850 годаО. С. Павлищева писала мужу в Варшаву: «…Слуги г-жи Ланской не знают, где Никита Тимофеев — его больше не видно…» {891} , — Она была недалека от истины, ибо преданный слуга и камердинер Поэта Никита Козлов прожил целых две жизни Пушкина — почти 74 года, и последнее упоминание о нем относится к октябрю 1851 г., когда Ольга писала: «Никита Тимофеевич — курьер при опекунстве, старик лет 80-ти, еще живой».

Приехав с мужем погостить в Россию к своим приемным родителям, внезапно заболела и умерла Наталья Ивановна Фризенгоф. Отпевали ее в Исаакиевском соборе и похоронили на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилой тетушки Е. И. Загряжской. Два одинаковых белых обелиска [200]. На одном из них значится:

В «Хронологических списках особ, погребенных в церквах и на кладбищах Лаврских» записано: «Баронесса Наталия Ивановна Фогель фон Фризенгоф, урожденная Загряжская, волею Божию помре октября двенадцатого дня тысяча восемьсот пятидесятого года и погребена того же года и месяца семнадцатого числа в Александро-Невской Лавре» {892} .

| |

Такое обилие смертей близких людей изнашивало сердце Натальи Николаевны. Очевидно, силы покидали ее, и 12 мая 1851года она в сопровождении сестры Александрины, дочерей Маши и Наташи уехала для лечения в Германию, а 16 мая «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что в числе уехавших в Штеттин на пароходе «Прусский орел» значились и жена генерал-адъютанта Н. Н. Ланская с дочерьми и сестрой.