Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Стратеги избирательной кампании выставили Брандта в самом привлекательном виде. В рекламных сюжетах избирательной кампании можно было видеть, как утром Вилли прощается с семьей и отправляется в ратушу Шёнеберг, разумеется, без сопровождения полиции. Брандт должен был стать кандидатом от народа, «своим парнем», «человеком, живущим по соседству». Его показывали во время дискуссии с пожилыми жителями, с которыми он серьезно обсуждал вопрос — получит ли каждый пенсионер по телевизору. Избирательная кампания по американскому образцу должна была обеспечить сногсшибательный успех а-ля Джон Кеннеди. Во время избирательной кампании Брандт носился по стране и проводил бесчисленные встречи, менял модные костюмы, сшитые для него на заказ, и произносил охрипшим голосом предвыборные речи на партийных мероприятиях в провинции, и домах престарелых и на вечеринках. Избиратели принимали его хорошо. Брандт был кандидатом, который может выслушать и охотно выпить с вами стаканчик-другой. Конкуренты раскритиковали «немецкого господина Кеннеди» по всем статьям, назвав бессодержательной копией американского президента. Они настаивали на том, что у Брандта нет масштаба Кеннеди, что он просто повторяет позы и жесты великого американца. А когда его жена, Рут Брандт, в середине избирательной кампании забеременела, многие заявили, что это «уловка», поскольку у Джеки Кеннеди год назад, во время избирательной кампании Джона Кеннеди, родился «процентный ребенок». Нападки политических противников Брандта во время избирательной кампании были лишь репетицией перед будущей клеветнической вакханалией.

13 августа 1961 года срочно вызванный бургомистр Берлина Вилли Брандт растерянно стоял перед колючей проволокой, за которой строители деловито снимали асфальт в самом центре города: «Эй, парни, что это вы тут творите?!» — спрашивал Брандт. ГДР без всяких шуток приняла решение остановить исход восточных немцев в ФРГ при помощи строительства стены в Берлине. В яростном бессилии Брандт апеллировал к своему «другу», президенту США Джону Кеннеди, и просил положить конец этому безобразию. Тот, разумеется, остался холоден и потребовал только усиления военного гарнизона США в Берлине.

Брандт выучил этот урок. На будущее он понял, что ФРГ должна сама защищать свои интересы, если она хочет выстоять в условиях протектората держав-победительниц. Канцлер Аденауэр не прервал избирательную кампанию. Когда через 9 дней после постройки Берлинской стены канцлер появился в Берлине, его встретили язвительные крики: «Ура! Спаситель явился!» Берлинцы были очень обижены на Аденауэра за то, что он оставил их вместе с бургомистром наедине с бедой и предпочел участвовать в предвыборной гонке, все больше напоминающей фарс. Сын Брандта Петер, которому в это время исполнилось 13 лет, до сих пор вспоминает о невероятных нагрузках, которые пришлось вынести его семье в те месяцы: «Я ничего этого не понимал. Меня учили, что патриоты — это те, кто выстоял против Гитлера».

Намеки на прошлое Брандта, которыми ХДС — ХСС напичкали свою избирательную кампанию, имели совершенно другой смысл. «Если с кем-то его политические противники и обращались с невероятной тактичностью, так это с господином Брандтом, он же Фрам», — ругался Аденауэр вскоре после постройки Берлинской стены. В Вильсхофене Франц Йозеф Штраус вторил Аденауэру: «Что вы делали там снаружи 12 лет? Мы знаем, что мы делали здесь внутри !» В Бонне говорили, что он сменил имя так же, как «Адольф Гитлер, чье настоящее имя было Шикельгрубер». Никто не может быть ответственным за то. что он родился вне брака, но тем не менее…

Вилли Брандт родился в 1913 году под именем Герберт Эрнст Карл Фрам. Его матери было всего 19 лет, она оставила ребенка под надзором своего дедушки, Людвига Фрама, который заменил Герберту отца. Лишь спустя долгое время Герберт узнал, что его дедушка не был отцом его матери, но это нисколько не уменьшило его любви к этому человеку, чей «запах пота, мокрой кожи, пудры и масла» он вспоминал, будучи уже в преклонном возрасте. О своем физиологическом отце Вилли Брандт писал: «Отца он никогда не знал, не знал даже, кто он. И никогда не хотел знать». Контакт с матерью остался на уровне визитов. Через регулярные промежутки времени местный фотограф документировал развитие маленького Герберта: есть его фото в матроске или в защитной куртке и крошечной каске на голове с деревянным ружьем на плече, что отражало верность кайзеру.

Чувство безопасности, которое хотел внушить ему дедушка, мальчик нашел вне отчего дома, в рабочем движении. откуда происходили и отец с матерью: детская группа, клуб мандолин, «Ястребы» и, в конце концов, Социалистическая рабочая молодежь. В 1930 году, в 17 лет, Герберт вступил в СДПГ.

Как особо одаренный ученик он получил бесплатное место в гимназии, которое на самом деле предназначаюсь сыну из бюргерской зажиточной семьи. Он охотно говорил на исторические и общественные темы, его соученики называли Герберта «политиком». После окончания школы он писал статьи для «Любекского народного вестника» [28] «Lubeker Volksbote». — Прим. пер. , который возглавлял его наставник Юлиус Лебер, председатель любекских социал-демократов. Лебер, который позже присоединился к немецкому Сопротивлению, был убит в концлагере, он очень сильно повлиял на Герберта. В 1931 году Фрам присоединился к Социалистической рабочей партии Германии (СРПГ) [29] Sozialistische Arbeiterpartei. — Прим. пер. , маленькой ультралевой группировке, которая выделилась из СДПГ в знак протеста против вялой политики СДПГ, которая находилась в оппозиции в рейхстаге. После того, как партия была запрещена национал-социалистами в 1933 году, она работала нелегально. Было принято решение поддержать Сопротивление в рейхе и соседских странах. Герберт Фрам должен был стать руководителем отделения СРПГ в Осло. Это было кстати, поскольку гестапо выслеживало издателей «вражеских» листовок. Имя Фрама было в списках.

В ночь на 2 апреля 1933 года Герберт Фрам покинул Германию на рыболовном катере, спрятавшись среди ящиков и тросов. С началом этого путешествия он оставил за своей спиной страну и целый отрезок жизни. Позже он будет писать об этом времени: «О юноше по имени Герберт Фрам… у меня осталось лишь смутное воспоминание. Над этими годами висит непроницаемая пелена, серая, как туман над любекской гаванью». Впредь он называл себя только Вилли Брандтом.

В Норвегии уже образовалась община немецких эмигрантов, ждавших конца «нацистского безумия». Вилли Брандт, 19-летний юноша, хотел по-настоящему начать жизнь заново. В кратчайшие сроки он выучил норвежский язык и начал зарабатывать деньги, публикуя статьи в «Arbeitsbladet», газете Норвежской рабочей партии. В 1936 году партия направила его в Берлин. После нескольких недель пребывания в германской столице под чужим именем ему пришлось похоронить надежды на скорый конец нацистского режима. Вторжение немецких войск в 1940 году в Норвегию вынудило Брандта к новому побегу, на этот раз в Швецию. В следующем году у него родилась дочь Нинья. Мать, норвежка Карлотта Торкильдсен, была на 9 лет старше Брандта и вышла за него замуж лишь недавно.