Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

В октябре 1945 года Вилли Брандт вернулся в Германию в качестве судьи-референта на судебных процессах в Нюрнберге. Столкновение с преступлениями нацистского времени сформировали для него проблему немецкой вины и ответственности немцев за войну, эта проблема и стала толчком для политической деятельности Брандта.

В 1947 году Рут Хансен приехала в Берлин к Брандту, где он в это время работал норвежским атташе по делам печати при Контрольном совете Альянса. Брандт познакомился с юной норвежкой в Стокгольме, год спустя состоялась свадьба. Родился Петер, первый из трех сыновей Брандтов. 1 июля 1948 года Вилли Брандт, которого национал-социалисты лишили гражданства, получил удостоверение, согласно которому он снова официально стал немцем. «У меня было чувство, что здесь я нужен больше», — обосновывал он позже свое решение.

Именно эти события сделали Вилли Брандта целью нападок избирательной кампании. Тем не менее можно было предположить, какими будут результаты выборов 17 сентября 1961 года: ХДС — ХСС сохранили преимущество, а Конрад Аденауэр остался федеральным канцлером. Глубоко разочарованный, Брандт вернулся в Берлин, отказавшись от депутатского мандата. Такая реакция была хорошо знакома его друзьям, Брандта видели плачущим даже из-за небольших поражений.

Четыре года спустя канцлерское кресло оказалось свободным, «железный канцлер» Аденауэр наконец ушел со сцены. Его преемник Людвиг Эрхард считался несерьезным соперником и «случайным человеком на посту федерального канцлера». К тому же социал-демократы нашли авторитетных единомышленников среди интеллектуалов. Писатель Гюнтер Грасс неутомимо проповедовал вдоль и поперек по всей стране в поддержку социал-демократов. Другие интеллектуалы старались придать Плеск старым и унылым партийным лозунгам. Однако большинству социал-демократов новый лозунг «Поменять партию, но остаться верным жене» казался все еще слишком прогрессивным, так что в результате остались при своем таком же старинном, как и неоригинальном «надежность есть надежность». Союз поставил на уже испытанные клеветнические кампании. Над Рурской областью кружили самолеты с транспарантами, на которых можно было прочитать: «Где был Брандт в 1943 году? Он был надежно спрятан». Согласно опросам общественного мнения, выборы должны были закончиться почти «ничьей», кандидаты должны были прийти к финишу «ноздря в ноздрю». Тем более разочарованы были в СДПГ, когда появились первые результаты. Партии хоть и удалось набрать 39,3 % голосов, то есть на 3 % больше, чем на предыдущих выборах, но это едва ли имело какой-то смысл, учитывая триумф ХДС. Людвиг Эрхард был для избирателей послевоенного времени символом «экономического чуда» и набрал для своей партии 47,6 % голосов. «Я ведь вернулся в Германию с чистыми руками, с чистыми!» — вырвалось у Вилли Брандта в одном телевизионном интервью незадолго после объявления результатов выборов. Он был беспредельно разочарован. Как будто каждый крестик на избирательном бюллетене обозначал «мы тебя не хотим», он воспринял провал на выборах как свое самое главное поражение. Его кандидатуру отклонили избиратели. больше никогда он не выдвинет свою кандидатуру на пост федерального канцлера. Он скажет Бонну «Прощай!» и вернется в Берлин, и на этот раз навсегда.

14 месяцев спустя семья Брандт переехала назад в Бонн с вещами, двумя собаками и черепахой, а Вилли Брандт принял документ о своем назначении в кабинет министров Большой коалиции. Федеральный канцлер Георг Кизингер сформировал коалиционное правительство.

Брандт не был полностью доволен после создания Большой коалиции, по легко освободился от первоначальною скепсиса относительно «слоновьей свадьбы» между крупнейшими партиями: «В Конституции… нигде не написано, что оппозиция должна состоять больше чем из 200 депутатов и всегда должна быть представлена СДПГ», — так он обосновал свое решение. Брандт хотел возглавить Министерство образования, но коллеги передали ему в ведение Министерство иностранных дел, поскольку он имел связи за границей и пользовался большим моральным доверием иностранных партнеров ФРГ. Будучи космополитом, способным к изучению языков, Брандт нашел себя на международной арене. Он бегло говорил по-норвежски и по-английски, хорошо знал французский и мог объясниться по-испански и по-итальянски.

Канцлер Кизингер и его вице-канцлер Брандт представляли собой странный тандем. Союз бывшего члена НСДАП и эмигранта-антифашиста символизировал примирение немцев с собственной историей. Но отношения Брандта с Кизингером были непростыми. Практичного Брандта раздражали эстетские разговоры в кругу Кизингера. К тому же в той сфере деятельности, где он чувствовал себя как рыба в воде — во внешней политике — Брандта раздражала опека Кизингера. Канцлер не пропускал ни одного документа, не подвергнув его критике и не внеся изменения, жаловался Брандт. Личные отношения министра иностранных дел и канцлера тоже были сложными. «Серебряные уста», как называли Кизингера из-за его выдающихся ораторских способностей, основательно действовал Брандту на нервы. С другой стороны, Кизингер страдал от упрямства своего министра. Чем больше Брандт на что-нибудь сердился, тем жестче становился Кизингер и применял оружие, которое доводило других до отчаяния, он упорно молчал. Для Брандта годы Большой коалиции были очень большим напряжением. Он все чаще испытывал депрессии, меланхолию, привыкал к неумеренному потреблению алкоголя. В случаях, когда он сильно злоупотреблял спиртным, газеты писали, что у него грипп.

«Я не могу представить себе коалицию, в которой нашлось бы место для министра иностранных дел Брандта. Большая коалиция делает существование министра иностранных дел Брандта невозможным», — отчаявшись, говорил он в интервью в сентябре 1969 года. Личное и политическое недовольство правительством в 1966 году привнесло свою лепту в то, что в ночь выборов Брандт держался так уверенно. Таким Вилли Брандта вообще-то не знали, поскольку последние годы принесли ему славу человека вечно нерешительного и сомневающегося, но теперь он был полон решимости.

Теперь во дворец Шаумбург вселилась новая команда и был принят новый стиль управления. Министром иностранных дел и вице-канцлером стал Вальтер Шель. Профессор Карл Шиллер, на чьей политической репутации СДПГ построила свою избирательную кампанию, принял на себя обязанности министра экономики, Алекс Мёллер стал министром финансов, Гельмут Шмидт — министром обороны. Министром внутренних дел стал Ганс-Дитрих Геншер, а министром сельского хозяйства — воинственный баварец Йозеф Эртль, который в ночь выборов не делал большого секрета из своей антипатии к малой коалиции. Герберт Венер, прежде министр по общенемецким вопросам, ушел со своего поста и принял на себя обязанности председателя фракции в бундестаге.