Дэнис Сугру - Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР

Суббота, 2 апреля 2005 года

Бенни

Из дневника

На этой неделе агенты ФБР посетили Брайана и Бенни, чтобы оказать на них максимальное воздействие. «Они подъехали к дому Брайана в середине дня и оставили свои визитные карточки на двери для того, чтобы все мои соседи знали, что визит наносили федералы», – объяснил Брайан.

Бенни пришёл домой в пятницу очень взволнованным. Два человека из ФБР пришли прямо к нему на работу, на строительную площадку.

«Отполированный до блеска автомобиль остановился, и два парня в костюмах вышли и спросили, где я нахожусь», – объяснил он.

Один из работников прибежал в барак и. задыхаясь, сказал:

– У них пистолеты, они пришли за Вами.

Беседа была короткой. Агенты ФБР хотели знать, почему Бенни внёс залог в 100000 долларов, чтобы помочь мне. Он объяснил, что мы были друзьями с того времени, когда он познакомился со своей будущей женой, Ирэн. Парни из ФБР не производили впечатление людей, поверивших в такое несложное объяснение. Заранее подразумевалось, что Бенни был «спящим» российским агентом, который высунулся, чтобы помочь своему товарищу. Мой друг улыбался, когда рассказывал следующую часть истории.

– Они пошли через строительную площадку и начали утопать в грязи. Их начищенные до блеска ботинки были покрыты грязью, а низы их брюк с отутюженными складками были пропитаны грязью.

Он рассмеялся. Я был рад видеть его расслабленным после сурового испытания, через которое ему пришлось пройти.

24 марта судья Хиллмен назначил дальнейшее рассмотрение дела в суде на 27 апреля. Больше ничего не могло произойти до момента, близкого к этой дате, поскольку казалось, что Занидес имел намерение удерживать меня под домашним арестом как можно дольше. На протяжении всего этого времени мне было запрещено постановлением суда работать со своей компанией, мои передвижения плотно контролировались электронной биркой на моей лодыжке.

Наряду с тем, что набегали денежные затраты свыше 3000 евро в день в виде потерянных доходов нашей компании и растущих адвокатских гонораров в Америке, ущерб в виде губительного эмоционального воздействия также был тяжким. В конце концов, допрос был назначен на 25 апреля в офисах ФБР в Сан-Франциско. Я прилетел утром 25-го числа с Марком Харрисом. Спросил, какую позу я должен принять для собеседования. Позу «кающегося грешника», посоветовал он. Нас проводили в маленькую комнату для заседаний. Я сел, моя голова была покаянно опущена. Марк Занидес, Дэвид Коблиц и Аарон Степс сели напротив.

Занидес вручил мне экземпляр соглашения. Я подписал, Марк Харрис подписал, и Занидес подписал.

– Мистер Сугру, – сказал он, – позвольте мне привлечь Ваше внимание к пункту «С» – Вы должны будете отвечать на все вопросы правдиво. Вы понимаете?

– Я понимаю, – сказал я очень покатано.

Занидес не смотрел на меня, когда говорил. Он смотрел на Марка.

– В ирландском языке имеются такие странные произношения, – сказал он, не глядя на меня, и рассказал, как в Белфасте ему приходилось использовать переводчика с ирландского произношения английского языка на американский английский язык. Я смотрел вниз покаянно, делая вид, что не слушаю. После этого предупреждения и небольшой шутки Занидес указал Коблицу и Степсу, что допрос может начаться. Меня провели в другую комнату.

– Знаете ли Вы мистера Зубина? – начал Коблиц, указывая на документе от «Главного центра радиочастот» фамилию лица, которое подписало его.

– Нет, я не знаю.

Коблиц давил на меня, чтобы я согласился с тем, что знаю мистера Зубина. Я настаивал на том, что не знаю. Он становился всё более возбуждённым по мере того, как я продолжал отрицать его утверждение. Он вытащил лист бумаги.

– Вот, – сказал он, – Вы видите сообщение по электронной почте от Зубина, отправленное Вам.

Оно было датировано 31 декабря 2001 года и озаглавлено «Пожелание Счастливого Нового Года от Дмитрия Зубина». Он выглядел триумфатором. Было показано, что я – лгун. Я посмотрел на поздравление от «Центра радиочастот» и смог увидеть подпись.

– Это, как я вижу, подписано мистером М. Зубиным. Я знал мистера Д. Зубина, но я не знал мистера М. Зубина.

Коблиц не усмотрел различия, но моя поправка не вызвала у него ни тени улыбки.

Допрос перешёл к различным вопросам о людях и бизнесе. Казалось, что Коблиц скептически относился к моим ответам. Он повысил голос.

– Я вижу, что Ваша компания осуществила экспортную поставку в Иран.

– Да, мы сделали это. Я объяснял при первом собеседовании. Мы не ведём бизнес с Ираном, и этот случай был ошибкой, – объяснил я.

Один из наших продавцов продал источник питания украинскому агенту для последующей перепродажи в Иран. После того, как мы узнали о предполагающейся передаче, мы собрали информацию об иранском заказчике и представили её ирландскому департаменту контроля над экспортом для вынесения определения, поскольку источник питания был освобождён от экспортного контроля, а заказчик в Иране был известен и не вызывал подозрений. Не существовало эмбарго на отправку грузов между Европой и Ираном, а источник питания прибыл из страны, которая также не имела эмбарго на торговлю с Ираном. Ирландский департамент контроля над экспортом постановил, что мы могли отправить этот источник питания.

Мы его отправили, но затраты и проблемы, связанные с этим, сделали операцию не приносящей прибыли, и мы вскоре расстались с продавцом, который вызвал проблему. Я объяснил это Коблицу. Он не принял моё объяснение.

– Мы видим, что у Вас было множество сообщений об этой отправке, – наседал он, и его голос повысился.

– Это была ошибка, проблема. У нас было множество сообщений, чтобы устранить её, – объяснил я.

То, что мы отправляли в Иран вопреки американскому эмбарго, снова вызвало у него возбуждение. Степс оставался спокойным, делая заметки.

Я понимал, что допрос проходил не так гладко, как хотелось бы.

– Мне нужно получить совет у адвоката, – предложил я Коблицу и Степсу.

– Сделайте одолжение, получайте, пожалуйста, – и нас проводили в другую комнату.

– Марк, все идет не так хорошо, как хотелось бы, – предположил я, – что Вы об этом думаете?