Виктор Прибытков - Черненко

Среди деятелей литературы и искусства, усердно прославлявших в свое время партийных и государственных лидеров, Павел Боцу не был, увы, одинок. Иногда так и хочется напомнить некоторым писателям либерального толка о их пристрастиях в «застойное» время к совершенно иным идеалам и кумирам, олицетворявшим «тоталитарное государство». Вспоминается в этой связи проведенный в сентябре 1984 года юбилейный пленум правления Союза писателей СССР, посвященный пятидесятилетию со дня его создания. Совершенно больного генсека уговорили тогда выступить на этом собрании. Текст его речи, которая в печати получила название «Утверждать правду жизни, высокие идеалы социализма», не был дежурным или чисто пропагандистским. В нем, насколько было возможно, довольно объективно отражалась обстановка в писательской среде, освещались некоторые проблемы, связанные со сложными процессами, происходившими среди творческой интеллигенции. Однако в целом это все же было выступление торжественно-юбилейного характера. Но как им восторгались многие именитые писатели и на самом пленуме, и после него.

Для воспроизведения всех славословий в адрес Черненко в связи с этой речью понадобилось бы немало страниц. Хочется привести в качестве примера хотя бы одно высказывание: «На общем собрании ленинградские писатели единодушно выразили свое глубокое удовлетворение речью К. У. Черненко на юбилейном пленуме Союза писателей в Москве. Речь эта знаменовала признание заслуг и роли литературы в строительстве социалистического общества. Но важно и то, что само содержание ее выдвигает интереснейшие и наиболее существенные проблемы литературного процесса, да и не только литературного, а и всего нашего искусства». Так говорил накануне перестройки один из известных тогда писателей на собрании актива ленинградской партийной организации. Многие из тех, кто превозносил Константина Устиновича подобным образом, после его смерти быстро «перестроились». Поначалу новым героем их сладких песен стал Горбачев, затем Ельцин…

Рассказывая о работе Черненко в Молдавии, нельзя обойти молчанием некоторые суждения, которые стали плодами воображения журналистов, имеющих об этом человеке и его жизни самое поверхностное представление. Впрочем, у нас уже давно вошло в моду подменять собственную некомпетентность, отсутствие информации разными домыслами. Авторы некоторых публикаций, например, без тени сомнения утверждают, что Молдавия для Черненко, уже зрелого к тому времени партийного руководителя, явилась своеобразным трамплином на пути к власти. И связывается это с именем Л. И. Брежнева, который всего-то два года проработал первым секретарем ЦК КП Молдавии.

Не обладая сколько-нибудь достоверными сведениями о их взаимоотношениях, недобросовестные журналисты совершенно безосновательно стремятся представить Черненко не иначе как фаворитом Брежнева, чуть ли не его личным другом, а следовательно, и выдвиженцем, едва ли не «преемником», как теперь говорят. Безусловно, дальнейшая судьба Константина Устиновича, в частности московский период его деятельности, так или иначе связана с именем Леонида Ильича. Но утверждение, будто его дальнейшее продвижение стало возможным только благодаря высочайшему покровительству и личной дружбе, в корне неверно и наводит тень на плетень.

Надо иметь в виду, что до Молдавии Брежнев и Черненко никогда не встречались, а до прихода Брежнева на пост первого секретаря ЦК КП республики Черненко работал там уже более двух лет. И еще в течение четырех лет после ухода Брежнева продолжал работать в Молдавии в той же должности — заведующим отделом ЦК партии. Конечно, в ходе совместной работы Брежнев сумел оценить Черненко как работника опытного, делового, честного и надежного.

Мне очень понятно возмущение по поводу всевозможных измышлений относительно Константина Устиновича его вдовы Анны Дмитриевны. В августе 2007 года в беседе с одним из журналистов она еще раз напомнила, как «делал карьеру» ее муж:

«Он шаг за шагом прошел все ступеньки служебной лестницы. Пионер, комсомолец, зав. отделом райкома партии. Ушел в армию, в пограничные войска, где его избрали парторгом заставы. Вернулся — и опять на партийную работу. Так дошел до секретаря Красноярского обкома партии. Мне после его смерти было больно и обидно, когда я читала в прессе, что, дескать, это Брежнев „сделал“ Черненко.

Да, одно время они вместе работали в ЦК партии в Молдавии, а позже именно Леонид Ильич порекомендовал Константина Устиновича в отдел пропаганды ЦК. Но это не фаворитизм, а нормальные рабочие отношения. Когда Леонид Ильич был генсеком, он звонил Константину Устиновичу даже в часы отдыха домой. Давал ему поручения, советовался».

Ну а что касается личных отношений… «В праздники, — вспоминала по этому поводу Анна Дмитриевна, — Брежнев любил собирать в одну компанию своих ближайших помощников. Тогда там бывали Андропов, Устинов, другие члены Политбюро. Это были короткие праздничные встречи, на час-полтора. А дальше мы разъезжались по домам и продолжали праздник».

Вот, собственно говоря, и все, что было между Брежневым и Черненко. Нам добавить больше нечего.

Совсем другое дело, что Брежневу нужны были люди, на которых можно было положиться. И Черненко оказался именно таким. Поэтому и взял на заметку его Брежнев, поэтому и не забывал о нем в Москве. Все последующие перемещения по службе в хронологическом порядке оказались синхронно связанными с передвижением самого Брежнева. Однако характер этих перемещений Черненко можно назвать скорее горизонтальным. Участки, на которые его ставили после Молдавии, нельзя считать сколько-нибудь привилегированными: приходилось заниматься рутинной, кропотливой и незаметной работой. Правда, Черненко выполнял эту работу исключительно добросовестно, подавал личный пример окружающим и небольшому кругу подчиненных.

В сентябре 1956 года вместе с переводом Черненко из Молдавии в Москву завершился очередной период его биографии. Отныне Константин Устинович — заведующий сектором Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС. За плечами у него к этому времени был солидный, двадцатилетний, стаж и большой опыт массово-политической работы. Здесь, несомненно, сыграло свою роль то, что рекомендовал Черненко в ЦК Брежнев. Но о причинах, побудивших его это сделать, мы уже сказали. Кроме того, и без этого вмешательства Константина Устиновича хорошо знало и ценило руководство отдела ЦК. Находились и люди, которые утверждали, что именно они перетянули Черненко в аппарат ЦК из Молдавии. У меня нет больших оснований вести споры на эту тему, тем более суть дела от этого не меняется.