Сергей Поликанов - Разрыв. Записки атомного физика
- Название:Разрыв. Записки атомного физика
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Посев»
- Год:1983
- Город:Франкфурт-на-Майне
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Поликанов - Разрыв. Записки атомного физика краткое содержание
Сергей Михайлович Поликанов (1926-1994) — ученый-физик, специалист в области ядерной энергии. С 1949 г. работал в лаборатории, возглавляемой Курчатовым. С 1957 г. работал в Объединенном Институте Ядерных Исследований в Дубне. В 1975 г. начал сотрудничество с учеными, работающими в европейском Центре ядерных исследований в Женеве. Именно в этот период ученый пошел на открытый конфликт с советской властью и в 1978 г. эмигрировал. На Западе продолжал свою работу в области ядерной физики.
Книга построена на автобиографическом материале.
Разрыв. Записки атомного физика - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Результаты нашей работы не вызвали у нас восторга. Сенсации, судя по всему, не предвиделось. Мы быстро пишем отчет, который ложится на одну из бесчисленных полок первого отдела.
Мне и Кутикову скучать, однако, не приходится, и мы сразу переходим к новым делам. Кутиков вместе с Гэ-Эном уезжает на Урал, а я приступаю к определению очередной цифры, интересующей кое-кого из специалистов по атомным реакторам. Для человека с улицы название моей работы звучит какой-то тарабарщиной. Для меня это прежде всего металлический шарик из плутония весом граммов на двести. Такую штучку могут сделать только там, куда уехали Кутиков с Гэ-Эном. Чтобы получить ее, я нарисовал чертеж и через первый отдел отправил его по нужному адресу. Подготовив измерительную аппаратуру, я ждал, когда шарик из плутония прибудет в ЛИПАН, но однажды меня вызвал к себе Курчатов. Послезавтра он уезжает на Урал, в Челябинск-40. Мне надо срочно подготовить к отъезду свою аппаратуру, потому что Курчатов возьмет меня с собой. Это было в первых числах января 1953 года.
На перроне Ярославского вокзала стоял поезд «Москва—Свердловск», последний вагон которого был предназначен для Курчатова. Это был вагон с застекленным салоном; я никогда ни до этого, ни позже не видел таких вагонов. Вместе с Курчатовым ехала его жена Марина Дмитриевна, двое охранников и директор одного из институтов, академик, специалист по металловедению.
Поезд тронулся. Я сидел в своем купе и читал книгу, когда Игорь Васильевич заглянул и, улыбаясь, предложил «слегка перекусить». Обед был с водкой, но пили главным образом охранники и я. Марина Дмитриевна следила очень внимательно, чтобы Курчатов не выпил лишнего. Кажется, не все в порядке с его здоровьем. На другой день мы прибыли в Свердловск, и сразу же в вагон принесли телеграмму Курчатову с сообщением о награждении его орденом Ленина. Оказывается, в тот день ему исполнилось пятьдесят лет. Похоже, Курчатов ловко перехитрил всех и ускользнул от юбилейной суматохи. Вагон отцепили от состава, загнали в какой-то тупик и приставили к нему солдата с автоматом. Мои спутники отправились погулять по городу и купить бутылку вина. Я плохо спал ночь и вежливо отказался от прогулки, решив вместо этого подремать.
Вечером мы играли в карты, и все были в веселом настроении. Курчатов начал шутливо приставать ко мне. Днем он спросил, чем пиво «Жигулевское» отличается от «Московского» и теперь за столом начал вновь «пытать» меня. Я, как мог, отбивался, но развеселившийся Курчатов придумывал все новые вопросы. Почувствовав мое смущение, жена Курчатова вступилась за меня, и тогда Курчатов «перевел огонь» на одного из своих охранников, лысого верзилу. Тот, видимо, привыкший к этому, стал охотно подыгрывать.
— Слушай, Переверзев, ты в баню давно ходил?
— На прошлой неделе, Игорь Васильевич.
— Конечно, как всегда, в Сандуны?
— А куда же еще.
— Небось, как обычно, с дружком своим?
— Угу.
— Веничками за милую душу друг друга хлестали?
— Как полагается.
— То-то я вижу, что ты с трудом сидишь. Сознайся, после бани здорово поддали?
Переверзев подтвердил, что «было дело», и началось уточнение по поводу количества выпитой водки, а также закуски. Разговор о Сандунах был внезапно прерван. Поздравить Курчатова пришел академик Кикоин. Он был руководителем одной из программ, относящейся к производству атомных бомб. В ЛИПАНе он руководил одним из научных отделов, но сейчас приехал с завода, где накапливалось ядерное горючее.
Поздравив Курчатова с днем рождения, Кикоин сказал, что хочет сделать ему небольшой подарок.
На темной пластинке изогнулась зеленая ящерица из малахита. Рядом с ней каллиграфическим почерком было вырезано «Победителю от побежденного». Курчатов взял ящерку, покрутил, слегка улыбнулся и, сделав удивленный вид, спросил, что это такое. Кикоин молчал, академик-металловед недоуменно покачал головой, и тогда, забрав бороду в кулак, Курчатов с хитрым видом обратился ко мне:
— А ты знаешь, что все это означает?
Уже за минуту до этого меня озарило. Ведь на пластинке вовсе и не ящерица, а тритон — маленькая саламандра. Сколько раз я ловил сачком в прудах этих тритонов, когда еще мальчишкой охотился за всякими тварями. Тритон — так одно время называли тритий, сверхтяжелый водород, нужный для водородной бомбы. Тритон — побежденный, покорившийся Курчатову. Я понял, что речь идет о водородной бомбе. Скоро в очередной раз Курчатов станет победителем.
— Не знаю, Игорь Васильевич, — дипломатично уклонился я от ответа.
В конце лета я узнал об успешном взрыве первой советской водородной бомбы.
Неожиданно уральская командировка затянулась. Мои опыты, ради которых я приехал на Урал, были отложены на неопределенное время, а я оказался втянутым в измерения критических масс. Вместо маленького плутониевого шарика предстояло иметь дело с килограммами плутония и это было уже отнюдь не безопасное занятие. Ведь время от времени мы, можно сказать, «выпускали из бутылки джина». Это происходило в тот момент, когда начиналась цепная реакция, как в атомной бомбе. Это могло кончиться неприятностями, и поэтому мы работали в удаленном от других здании.
Я жил в гостинице, и от города до нашего «хозяйства» добираться приходилось довольно долго. Минут двадцать надо ехать на автобусе, а потом идти столько же лесом. Я впервые был на Урале и испытывал настоящее удовольствие от здешней зимы. Небо ясное и высокое, сильно морозит, но ветра нет. В лесу тихо, под ногами хрустит снег. Дышится удивительно легко. Мы каждое утро повторяем один и тот же путь и по дороге говорим о наших опытах. Для них нам выделили отдельный павильон, и кроме нас там никто не работает. С утра девушка из первого отдела приносит наши лабораторные журналы, а вечером забирает их обратно. Иногда заходит Курчатов посмотреть, как идет наш эксперимент. Удивительный был человек — когда он появлялся, сразу же возникала атмосфера какой-то приподнятости. Весело поблескивая глазами, Курчатов разглаживал бороду, и казалось, за этим человеком пойдешь куда угодно,, без оглядки. Иногда Курчатов подсмеивался над чем-то, но шутки его не были обидны.
Наши опыты выглядели очень просто. Кажется, даже чересчур просто. Для начала мы делали что-то вроде слоеного пирога. Пластина из плутония -пластина из полиэтилена, пластина из плутония — пластина из полиэтилена… Все это закреплялось на устройстве вроде домкрата, которым пользуются автомобилисты при замене колеса. Как у всякого домкрата, у нашего тоже была ручка, которую надо было крутить. Флеров не доверял эту операцию ни мне, ни Кутикову.
Ручка медленно поворачивается, наш «пирог» медленно вползает в урановый цилиндр, а мы прислушиваемся. Динамик в углу комнаты молчит. Значит, надо добавить еще плутониевую пластину и, конечно, полиэтиленовую. Динамик по-прежнему молчит. Добавим плутония еще. Главное — терпение. Наконец динамик начинает слегка постукивать. Внимание! Мы приближаемся к критической массе. Теперь нужна предельная осторожность. Важно, чтобы не началась неуправляемая цепная реакция. Если это случится, беда, и скорее всего непоправимая. Шаг за шагом мы приближаемся к критической массе. Занимаясь этим, мы не только слушаем динамик, мы рисуем в лабораторном журнале крестики. Из них складывается линия. Мысленно продолжая ее, мы догадываемся, когда должна начаться цепная реакция. Тогда динамик словно взбесится и с каждой секундой начнет учащать свой стук. С этого момента наша «игрушка» перестает нам подчиняться. С секундомером в руках мы, убежав за бетонную стенку, следим за убыстрением барабанной дроби динамика. Через минуту он начнет выть, но мы этого не допустим. Для этого надо будет дернуть за тоненький тросик. Произойдет чудо — в урановом цилиндре откинется дверка и наступит тишина.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: