Адольф Галланд - ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ. НЕМЕЦКИЕ ИСТРЕБИТЕЛИ НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ 1941-1945

Потери "Ju-87" росли от вылета к вылету. И в этом считали виновными нас — летчиков-истребителей. "Штуки" уже считались колумбовым яйцом немецкого военно-воздушного командования. Правда, этот бомбардировщик не был рожден в гнезде германского орла, ибо Удет и другие специалисты заимствовали его идею из Нового Света. Данный тип самолета развивался в США в качестве небольшого, просто управляемого, легкого бомбардировщика, который предназначался для прицельных атак. Сама идея "Штуки" была воспринята в Германии с энтузиазмом, потому что сулила огромный успех при минимальном уровне материальных и физических затрат. Одиночные прицельные атаки с воздуха, точно наносимые по целям, стали девизом немецкой бомбовой стратегии. При этом наибольший эффект должен был достигаться при минимальных материальных затратах. Данное требование было, безусловно, вызвано той тяжелой ситуацией, которая сложилась в тот момент на сырьевом рынке Германии, — ситуацией, которая стала бы, вероятно, угрожающей в случае продолжительной войны. Генерал-майор Иешоннек, впоследствии ставший главнокомандующим военно-воздушными силами Германии, был ярым поборником данной идеи. Весной 1939 года он обратился к своим товарищам по люфтваффе с такими словами: "Мы должны спасти нечто большее: нет, не деньги — сырье".

По видимому, только бомбардировщик "Штука" решал эту проблему. Именно таким образом и появился на свет "Ju-87", который в значительной мере способствовал успешному блицкригу в Польше и во Франции, хотя на самом деле само его появление не встретило сильных возражении. Вплоть до окончания войны этот самолет постоянно доказывал свою значимость в роли тактического оружия поддержки армейских действий, в особенности против танков. Хотя его недостатки явно сказывались уже в ходе битвы за Англию.

Но это не отпугнуло немецкое командование от самой идеи продолжить использование бомбардировщика "Штука". Сопровождавшие бомбардировщики летчики истребители — вот кто нес всю ответственность за болезненно высокие потери, хотя ограниченные возможности применения "юнкерсов" стали очевидны уже во время битвы за Англию. Так что виновными оказались летчики-истребители, а отнюдь не конструкторы, которые продолжали производство средних и тяжелых бомбардировщиков, основываясь на идее "Штуки". Они не только собирались дальше производить двухмоторные "Ju-88" и "Do-217", но, помимо этого, настаивали на приспособлении к пикированию всех последующих типов бомбардировщиков, включая даже четырехмоторные "Не-177", что неизбежно влекло за собой высокий уровень устойчивости в полете, установку тормозных решеток для пикирования и автоматического устройства для вывода из пике, прицелы с "юнкерса" для точного попадания в цель и т. д. Из-за подобного скудоумия — нельзя назвать это как-то иначе — конструирование и производство немецкого бомбардировщика дальнего действия очень существенно задерживалось. Позже я еще вернусь к этой проблеме.

Следующая, начавшаяся 8 августа стадия битвы за Англию, третья по счету, имела перед собой несколько задач. Когда стало ясно, что истребительная авиация не сумела добиться господства в воздухе, бомбардировочной авиации было приказано атаковать места базирования английских истребителей, бомбить авиастроительные предприятия и заводы по производству двигателей. В это же время подвергались бомбовым ударам Портсмут, Портленд и другие бесчисленные цели на восточном английском побережье, кроме того, по-прежнему продолжались налеты на морские конвои и свободная охота истребителей.

Бомбовые удары по английским базам истребителей не достигли ожидаемого эффекта. Не стоит даже упоминать о том — в любом случае это было бы чистым совпадением, если бы упомянутые эскадрильи истребителей оставались на земле во время налетов, да и само количество бомб, сброшенных на каждую цель, отнюдь не было достаточным. Обычно наносились незначительные повреждения только подъездным путям и аэродромным строениям, которые можно быстро починить и восстановить. Тем не менее кто-нибудь в штаб-квартире люфтваффе брал в одну руку сводки сообщений о налетах бомбардировщиков или "Штук", а в другую руку толстый синий карандаш, после чего помечал крестиком на тактических картах условные места расположений авиаполков и баз как уничтоженные. Так, как будто их уже не существовало — во всяком случае, на бумаге. Рапорты летчиков-истребителей, да и других пилотов относительно сбитых вражеских самолетов также преувеличивались, как это часто случается во время крупномасштабных воздушных сражений с обеих сторон. Таким обрезом, в один прекрасный день согласно расчетам, сделанным в Берлине, получилось так, что английских самолетов-истребителей больше не осталось, одновременно с этим предполагалось, что мы достигли определенного преимущества, хотя по-прежнему были все еще далеки от достижения реального превосходства в воздухе. Одной из главных причин этому был малый радиус действия "Ме-109", позволявший только незначительно проникать в глубь территории противника, что, в свою очередь, ограничивало сферу деятельности бомбардировщиков.

Способ, который позволил бы увеличить дальность полет с 200 до 320 км, с успехом применявшийся позже с обеих воюющих сторон и, кстати, уже опробованный в Испании, состоял в дополнительных баках с горючим, которые после их использования могли быть отсоединены и сброшены вниз. Как раз в то время, вероятно, это имело бы решающее влияние на расширение собственно радиуса глубины нашего проникновения. Ведь мы ежедневно сталкивались с обороной англичан, то там, то здесь прорываясь сквозь нее и неся при этом значительные потери, но, тем не менее, наша конечная цель не становилась существенно ближе.

Неудача в достижении какого-либо заметного успеха, постоянно изменявшиеся и явно несообразные приказы, явно неправильная оценка ситуации командованием и несправедливые обвинения в наш адрес — все это оказывало большое деморализующее воздействие на нас, летчиков-истребителей, духовные и физические силы которых и так уже были на пределе. Мы винили во всем наше начальство и бомбардировщики, а более всего были недовольны сами собой. Мы видели, как наши товарищи, старые и проверенные друзья по оружию, одни за другим выпадали из наших рядов. Не проходило и дня, чтобы не пустело чье-то место за обеденным столом. Появлялись новые лица, они становились знакомыми, а потом однажды вдруг исчезали, сбитые где-то там, в ходе битвы за Англию.

В те дни я часто встречался со своим младшим братом Вильгельмом, который был адъютантом в противовоздушном учебном лагере, располагавшемся на побережье Ла-Манша. Самый младший в нашей семье, Пауль, проходил подготовку в качестве летчика-истребителя. Самый старший, Фриц, ожидал перевода из противовоздушной части в истребители. Вильгельм тоже решил присоединиться к нам. В конце концов, все мы четверо были летчиками-истребителями, причем трое из нас часто летали вместе в одной и той же группе. Однажды я открыто высказал Вильгельму свое твердое убеждение, что так не может долго продолжаться. Можно спокойно подсчитать на пальцах, когда наступит твоя очередь. Логика теории вероятности неопровержимо доказывала, что в результате стольких-то боевых вылетов обязательно наступит наша очередь, для кого-то чуть раньше, а для кoro-тo — чуть позже.