Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие

"Вкус арбуза был сладчайший. Разрезали его общими усилиями. На блюде темно-красные с черными семечками куски. И тут с очередным обходом квартир пришел слесарь из домоуправления.

— Где купили?

— Арбуз вырос на космической бахче, — на полном серьезе ответил Михаил Кузьмич. — Присаживайтесь к нам и попробуйте на вкус.

— А мне говорили, что в космосе ничего на растет, — покачал головой слесарь. Через некоторое время, встретившись во дворе с Янгелем, слесарь пожаловался ему:

— Никто мне не верит, что я у вас ел космический арбуз. Говорят, что космонавтика еще до этого не дошла, чтобы арбузы в небе выращивать. А один товарищ мне даже сказал:

— Скоро скажешь, что слесари уже в космосе гайки закручивают."

Все вспоминавшие беседы с Михаилом Кузьмичом неизменно отмечают, что всегда он находил общий язык, интересные и близкие для собеседника темы разговора. И такие доверительные контакты неизменно обогащали обе стороны. Только знание тонкостей профессиональных тайн каждого, глубокое понимание психологии собеседника, давало возможность вести заинтересованный доверительный разговор, открывающий душу человека. А это, как известно, ключ к дружбе, взаимопониманию, духовному родству.

Умение вести беседу с людьми — это тоже талант, точнее грань таланта неординарной личности. В каждом человеке независимо от его уровня всегда можно отыскать что-то интересное и полезное для самого себя, для размышлений. В этом подходе берет свое начало человечность Главного как администратора. Умение понять любого человека — это, очевидно, наследственная черта характера Михаила Кузьмича, истоки которой восходят к его детству, именно в простой среде больше всего познается народная мудрость разумной человеческой жизни. И М.К. Янгель никогда не упускал случая прикоснуться к этому "джерелу". Интересный эпизод воспроизводит генерал-полковник М.Г. Григорьев, с которым Главного связывали не только совместная работа по испытаниям ракет, но и узы глубокой дружбы и уважения.

"А дело было такое. В студеный день рыбачили на Сыр-Дарье. Разожгли костер, котелок для ухи приготовили. И тут подошел к нам уже знакомый старик-старовер из села, расположенного неподалеку. Борода у него была чуть не до пояса.

— Замерз маленько, — сказал старик, обращаясь к Михаилу Кузьмичу. — Разреши у костра погреться.

— О чем разговор?! Садись поближе к огню, — ответил на вопрос Янгель. — У нас с собой спирту немного есть. Может быть, выпьешь, чтобы согреться?

— Вы мне лучше его домой дайте, — попросил присаживаясь подошедший. — Пить не хочу, а руки обмывать им буду. Шелушатся они у меня и болят. Часто невод из воды тяну, вот и нажил себе беду. — И он протянул к огню ладони.

— Бери с собой, — согласился Михаил Кузьмич. — Кстати, дед, я давно хотел тебя вот о чем спросить. Говорят, что ты много о политике рассуждаешь, о свободе говоришь?

— Свободу и вправду люблю, — перебил тот Янгеля и немного нахмурил брови. — А кто, скажи, ее не любит? Но я больше по рыбке специалист.

— Нет, коли ты за свободу и политикой занимаешься, все же ответь, пожалуйста: Кеннеди, по-твоему, хороший президент? Или наш Хрущев лучше?

— В этом вопросе вам разбираться сподручнее, — уклончиво ответил старик. — Ты лучше меня про рыбку что-нибудь спроси… А о Кеннеди, такой вопрос американцам за океаном задавать надо. Им виднее. О Хрущеве тоже сказать не могу: с ним ни разу не беседовал…

И все же вызвал тогда Михаил Кузьмич старика на политическую дискуссию. О чем-то спорили, в чем-то соглашались. А потом даже на космические темы перешли.

— И огня согревающего с тобой не надо, — дружески простился старик с Михаилом Кузьмичом. — Ишь как разогрел меня своими вопросами. В тупик загнал. А за спирт спасибо.

— Запомнилась мне тогда эта дискуссия, — закончил свой рассказ М.Г. Григорьев. И, как бы что-то вспоминая, добавил:

— С первых дней знакомства с Михаилом Кузьмичом я приметил, что у него какой-то талант особый для беседы с людьми. Для творческих разговоров такой талант нужен".

Из воспроизведенного случая легко определить и составляющие подмеченного М.Г. Григорьевым таланта: уважение к собеседнику, умение вызвать на откровенность, способность слушать и дать возможность высказаться сполна. Всегда и при всех обстоятельствах М.К. Янгель помнил, что рядом находятся простые исполнители, стесненные в своих возможностях по сравнению с руководством, к которому всегда обращено внимание системы. Примеров внимания к рядовому сотруднику всех, кому приходилось общаться со своим Главным, предостаточно.

Самый популярный маршрут командировок (кроме, естественно, Москвы) — полигон Тюра-Там. При скоростях авиации тех лет около 300 километров в час, путь от Днепропетровска занимал порядка десяти часов, и обычно проходил ночью. Промежуточная посадка — небольшой аэропорт в городе Уральске. После четырех-пяти часов в кресле, которое периной не назовешь, тряски под нудный гул поршневых моторов, небольшая передышка.

— Вышли из самолета, — вспоминает инженер В.Е. Токарь. — Начальство во главе с М.К. Янгелем отправилось перекусить. Мы вчетвером, естественно, постеснялись последовать за ними. А была осень, дул пронизывающий ветер, вдобавок еще со снежком. Холод заставил нас прижаться к стене здания местного буфета, который именовался рестораном. Вдруг открывается дверь, и один из заместителей Главного приглашает нас внутрь здания. Заходим, а там накрыт стол и даже традиционная бутылочка стоит на нем. Позже мы выяснили, что вспомнил о нас Михаил Кузьмич, и за свои деньги заказал нам застолье. Редкостный случай в моей практике, когда начальство проявляет заботу о рядовых сотрудниках, — резюмирует В.Е. Токарь…

О другой аналогичной ситуации рассказывает в своих воспоминаниях Ф.П. Санин:

"Я редко летал самолетом с Михаилом Кузьмичом, но мне запомнился один случай. Сели в Уральске. Естественно, все кинулись в буфет. Среди нас было несколько сотрудниц. Он их посадил за стол, сам пошел в буфет и взял все, что нужно было для ужина себе и женщинам".

Простота в общении по свидетельству всех без исключения очевидцев стала хрестоматийной.

— Находясь в командировке в министерстве, — вспоминает начальник инструментального бюро завода, — зашли перекусить в столовую. Следом появились Янгель и Ягджиев [10] Главный инженер завода Лука Лазаревич Ягджиев — Авт. и расположились за соседним столом. Во время обеда к Михаилу Кузьмичу подошел работник министерства, и я слышал как он сказал, что Д.Ф. Устинов просит прибыть Янгеля в Центральный Комитет партии. Михаил Кузьмич сразу встал, подошел к нам (очевидно Лука Лазаревич сказал ему, что рядом сидят работники завода, потому что мы лично не были знакомы с Главным) и извиняющимся тоном сказал: