М. Борисов - Кратеры Бабакина

Бабакин навсегда становится ярым сторонником «больших форм» в промышленности. Он всегда будет ратовать за развитие производственной и лабораторной базы, за расширение и укрепление проектных, конструкторских подразделений, за превращение их в такие организации, которые были бы способны решать новые, все усложняющиеся задачи. Работа в подобного рода организациях многое дала и ему самому. Передовое производство, новейшая технология, передний край науки и техники — об этом можно было только мечтать, и Георгий Николаевич жадно впитывает в себя все, что, как он считает, поможет ему завтра, послезавтра.

Георгию Николаевичу всегда везло на людей — на хороших и умных. Ему довелось встречаться и общаться со многими выдающимися учеными и конструкторами. Встречи с ними, порой чисто служебные, порой дружественные, способствовали, вероятно, его становлению как руководителя высокого ранга, облеченного партийным и государственным доверием. Он знал многих, он гордился дружбой с ними, он учился у них.

В пятьдесят первом году Бабакин вступает в ряды КПСС.

В пятьдесят шестом — к двум медалям, которыми он был награжден, добавляется орден Трудового Красного Знамени.

В пятьдесят седьмом — Бабакин заканчивает заочно институт и защищает диплом на «отлично».

В шестидесятом — Бабакин назначается на должность заместителя главного конструктора.

На легендарной стартовой площадке не менее легендарного Байконура в рациональной паутине металлических конструкций фермы обслуживания — ракета-носитель. Недавно отсюда стартовал первый в мире искусственный спутник Земли… Всего лишь пять лет назад с этой же площадки в полет отправился Юрий Гагарин…

На самой вершине ракеты, под головным обтекателем, упершимся носиком, как кажется, в синее морозное небо, автоматическая лунная станция, еще не имеющая имени, а называемая просто своим скромным заводским общеупотребительным термином «изделие номер такой-то»…

Только что закончилось заседание Государственной комиссии. Дано «добро» на пуск. Объявлена часовая готовность. До старта остается ровно шестьдесят минут, длинных, нескончаемых минут.

Из рассказа очевидца:

«Вышел из домика, в котором заседала Государственная комиссия. Мороз за тридцать… Да еще с ветерком. Захожу за угол — там значительно тише. И тут же Георгий Николаевич, в расстегнутом пальто. Нервно курит. Пытаюсь уйти, чтобы не мешать. Но поздно — он уже увидел меня, берет под руку:

— Ну как «мешки»? Не подведут?

В считанные мгновения в памяти возникают два «мешка» — амортизаторы, выполненные из специальной ткани. Мысленно проигрываю программу посадки на Луну — подходим к Луне, «мешки» наполняются газом, соприкасаются с ее поверхностью, принимая удар о нее на себя, выталкивают лунную станцию… Десятки раз это проверено на Земле… Придаю голосу уверенность и отвечаю:

— Не подведут. — И, минуту помолчав, повторяю: — Не подведут!

— Ну дай бог, голуба, дай бог…

Георгий Николаевич бросает на землю недокуренную сигарету, наступает на нее и, видимо, пытаясь отвлечься от своих мыслей, говорит:

— Не замерз? Пойдем походим…

Молча ходим, невзирая на стужу и ветер. Ходим до объявления получасовой готовности. Главный конструктор и просто конструктор. Ходим с одной и той же мыслью: «Сядет или не сядет?»

Георгий Николаевич идет в бункер, мне нужно уезжать со старта, время истекло».

31 января 1966 года автоматическая станция «Луна-9» покидает Землю, делает прощальный виток вокруг нее и уходит к Луне.

3 февраля 1966 года «Луна-9» впервые в мире совершает мягкую посадку на поверхность Луны.

Волнение Бабакина должно быть понято правильно — с этой станции началась космическая летопись КБ, в котором он работал; «Луна-9» — первая автоматическая межпланетная станция, изготовленная и отработанная в нем.

Какие же события предшествовали этому?

Так уж случилось, что ОКБ, возглавляемое Сергеем Павловичем Королевым, создавшее первый в мире искусственный спутник Земли, первые в мире автоматические станции для полетов к Луне, Венере и Марсу, первый в мире пилотируемый космический корабль «Восток», другие космические аппараты, каждый из которых стал «первым», в середине шестидесятых годов оказалось неимоверно перегруженным. Не менее перегруженным оказался и сам главный конструктор.

Как бы подтверждая это, один из руководителей проектного отдела ОКБ Королева тех лет вспоминает:

«Сергей Павлович любил уделять внимание всем изделиям лично, считал, что он должен быть в курсе всего. Но к этому времени работы приняли такой широкий размах, что ему физически становилось все труднее и труднее…»

Коснувшись вопроса о подключении Бабакина к космической тематике, один из ближайших сотрудников Королева тех лет член-корреспондент Академии наук СССР Б. Раушенбах раскрыл, как мне кажется, еще одну не очень известную черту характера Сергея Павловича. Он сказал:

«Сергей Павлович был человеком необычайно широким… — и, развивая эту мысль, добавил: — Он, если можно так сказать, раздаривал свои направления. Можно назвать несколько видных конструкторов, рожденных им. Георгий Николаевич входил в их число. Сергей Павлович всегда относился к этим людям на редкость доброжелательно. Отдав им тему, никогда больше, ни при. каких обстоятельствах не говорил о своей причастности к этому, даже при больших последующих успехах. Наоборот, он всегда повторял «они, они» и продолжал ненавязчиво помогать им, иногда даже издали… Он был широкой натурой и даже приписывал этим людям, а таких примеров немало, то, что сделал на самом деле сам».

Предложение Королева о передаче всего «дальнего космоса», включая Луну, КБ, в котором много лет работал Бабакин, поддержанное практически безоговорочно на «всех уровнях», тоже, очевидно, говорит об этом. Конечно, только личных симпатий для такого ответственного предложения недостаточно. К счастью, оно подкреплялось одним немаловажным обстоятельством. Дело в том, что авторитет КБ был уже очень высок. Он определялся многолетней огромной отдачей, работами, которые были выполнены на достаточно высоком уровне — на уровне научных достижений и технических возможностей того времени.

Более того, в ряде случаев разработки КБ просто опережали время, и только это иногда препятствовало их широкому внедрению. Еще, наверное, не настало время конкретизировать эти работы, они развиваются и совершенствуются. Но об одном можно сказать: ценность работ состоит не только в том, что результаты их показали пути, по которым нужно двигаться сегодня, но и в том, что при их выполнении был создан, а это не менее важный итог, коллектив, отличавшийся исключительной перспективностью мышления, жаждой нового, коллектив творческий, дерзающий, дружный коллектив, а это подтверждено неоднократно, в том числе и его «космическим» периодом, коллектив, для которого практически не существовало непосильных задач.