Христиан Девет - Война буров с Англией

Довольно сдержанный тон письма вашего превосходительства дает мне смелость ответить на послание несколько подробнее.

Я заметил, что ваше превосходительство и другие государственные люди, стоящие около Вас, того мнения, что причина войны заключается в том, что Южно-Африканская Республика объявила войну и вторглась на британскую территорию.

Мне нечего напоминать Вам, что в 1895 году нападение было произведено на Южно-Африканскую Республику из пределов британской территории. И произошло это в то время, когда республика была невооруженною в убеждении, что она окружена цивилизованными соседями.

Равным образом Вам хорошо известно, что когда это сумасбродное предприятие не удалось, то трансваальское правительство выдало Англии всю шайку в надежде на справедливое возмездие.

Вы знаете также, что после приговора к тюремному заключению главари были выпущены из заточения ранее срока без всякою к тому повода.

Вы помните, что парламентская комиссия, которая должна была расследовать дело, скрыла как документы, так и свидетельские показания. Несмотря на воздействие свыше, комиссия осудила главного виновника Сесиля Родса. Но когда доклад комиссии был представлен парламенту, то г-н Чемберлен, в противность собственному мнению (так как он был членом комиссии), выступил на защиту Родса.

Вы, вероятно, согласитесь, что как Южно-Африканская Республика, так и весь цивилизованный мир были правы, придя к заключению, что о вторжении Джемсона было небезызвестно некоторым членам правительства его величества. А раньше ведь мы предполагали, что вторжение было произведено без всякого ведома обоих правительств — Капской колонии и британского.

Едва ли Вы станете отрицать, что Южно-Африканская Республика не получила ни гроша из обещанного материального вознаграждения и что затем последовал целый ряд депеш из Лондона с угрозами и внушениями, которые можно было рассматривать как вмешательство во внутренние дела республики. К ее величеству стали поступать ходатайства об отмене несуществовавших злоупотреблений, с несомненною целью дать британскому правительству повод к подобному вмешательству.

Все это вашему превосходительству хорошо известно. Но я желал бы обратить Ваше благосклонное внимание на следующие факты.

Когда собирались подписи для упомянутых ходатайств, я увидел, что известная партия стремится возбудить войну Англии с Южно-Африканскою Республикою. Тогда я выступил посредником и попытался побудить правительство республики к уступкам, чтобы сохранить Южной Африке мир. Я сделал это не потому, что считал Англию вправе предъявлять какие-либо требования, но единственно из желания избежать кровопролития. Британское правительство было, однако, недовольно делавшимися уступками и потребовало наконец, чтобы закон о выборах был подвергнут пересмотру в особой комиссии.

Английский агент в Претории просил трансваальское правительство разработать проект относительно закона о выборах. Правительство это и сделало и притом настолько либерально, что превзошло даже пожелания главного комиссара британского (т. е. представителя английского правительства).

Когда этот проект не был принят правительством ее величества королевы, то правительство республики выразило согласие на передачу закона о выборах в особую комиссию.

На это британское правительство вдруг прекратило всякую переписку, сообщив, что формулирует свои требования впоследствии.

Другими словами, английское правительство поставило республике тогда ультиматум.

Война не была объявлена со стороны Англии только потому, что не все войска ее прибыли в Африку.

Правительство Оранжевой республики выступило тогда посредником, желая хотя бы в последнюю минуту предотвратить войну. Оно телеграфировало через главного комиссара в Лондон, прося сообщить условия, которые Англия ставит Южно-Африканской Республике. Телеграмма эта была передана, к моему сожалению, в Лондон лишь в изуродованном виде.

Вместо ответа на мои запросы Англия начала стягивать в Африку войска со всех концов света и располагать их вдоль границ обеих республик, из которых с Оранжевой республикой Англия до этого времени была в дружбе.

Когда трансваальское правительство убедилось, что Англии нужна не отмена злоупотреблений (которых, как теперь всеми признано, никогда не существовало), а уничтожение самостоятельности республики, оно попросило удалить войска и передать все спорные вопросы третейскому суду.

Это произошло примерно через три недели после того, что британское правительство поставило свой ультиматум.

Месяц перед этим правительство Оранжевой республики получило телеграмму от главного британского комиссара с просьбою сохранить нейтралитет. Ясное доказательство того, что Англия намеревалась начать войну с Южно-Африканскою Республикою.

Телеграмма эта была прислана потому, что Англии было известно, что с 1889 года существовал между обеими республиками оборонительный союз.

После того, что трансваальское правительство решило защищать свои границы от нападения врагов, я был вынужден сделать шаг более горький для меня, чем какой-либо поступок в моей жизни.

Я вынужден был порвать дружеские связи с Англией и, верный союзу с родственной республикой, протянуть ей руку помощи.

Война показала, что мы были правы, предполагая, что Англия хочет уничтожить обе республики.

Документы, попавшие в наши руки, доказывают, что Англия уже с 1896 года твердо решилась напасть на обе республики.

Еще недавно лорд Ленсдон признал публично, что он уже в июне 1899 года советовался с лордом Вольслеем (который был тогда главнокомандующим английскими войсками) о том, в какое время года удобнее вторгнуться в границы республик.

Вы видите, что мы не обнажили меча, а только отвели меч, который уже был занесен над нашей головой.

Мы действовали лишь по праву самообороны (одно из священных человеческих прав), защищая свое право на существование.

Ваше превосходительство двукратно возвращаетесь к мысли о невозможности вмешательства какой-либо посторонней державы.

Вы, по-видимому, полагаете, что мы не прекращаем борьбы, надеясь на подобное вмешательство. Позволю себе поэтому выяснить, что мы думаем о подобном вмешательстве.

Вот наше мнение. Мы надеялись и продолжаем надеяться, что общественная совесть образованного мира возмутится преступлением, совершаемым Англией, которая пытается уничтожить молодой народ.

Уже в начале войны мы решили в случае неосуществления этой надежды употребить все усилия, чтобы, уповая на милосердие Божие, защищаться собственными силами.

Это решение и теперь еще остается в нас непоколебимым.