Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики

Совсем недалеко шарят по небу сверлящие фары вражеских истребителей. Это ночные перехватчики.

Белые облака медленно ползут над самой линией фронта. На фоне их отчетливо виднеются орудийные всполохи.

- Немцы стреляют очень нервно, - поглядывая туда с командного пункта, говорит Челноков, расстегивая реглан. - Наши гвардейцы, видимо, дают им "прикурить".

Но противник в долгу не остается. На большой высоте над нашим аэродромом (мы это отчетливо слышим) ползают, крадучись, с приглушенными моторами воздушные охотники. Нет-нет да и сбросят светящуюся бомбу на парашюте: прощупывают, ведут ночную разведку.

В штабе полка и на командном пункте работы много, только успевай. С воздуха радируют о погоде в районе цели. Некоторые из наших просят вертикальный луч, вернувшиеся докладывают о выполнении боевых заданий. Доклады принимает Николай Васильевич Челноков. Преображенский следит за всем внимательно и настороженно, успевая каждому дать четкие указания.

Выясняется: в районе городов Пушкина, Гатчины, Красного Села и Тосно противник ведет сильнейший зенитный огонь, там барражируют вражеские истребители. Оперативный дежурный принимает сообщения одно за другим. Два истребителя в районе цели атаковали капитана Балебина. Один напал снизу, другой - сверху. Экипаж принял бой. Истребители, почувствовав, что им несдобровать, отвязались. Капитана Пяткова поймали шесть прожекторов, и сразу же на него обрушились три "мессершмитта". Одного истребителя "успокоил" стрелок-радист Фишман. Он отличается особым снайперским чутьем и бьет без промаха.

Подполковник Ведмиденко, как выяснилось, попал в сплошную бурю зенитного огня. Надо было снижаться. Ведмиденко решил обмануть зенитчиков. Он вынырнул из огня и зашел со стороны вражеского тыла. Немцы не успели сделать по самолету ни одного выстрела.

В штабе получено еще одно сообщение: гвардии капитан Пушкин задание выполнил, но возвращается на одном моторе.

Другие экипажи пошли уже на третий вылет, а некоторые успели сделать по четыре, даже по пять вылетов. Никто не жаловался на усталость.

На вражеские коммуникации близ Ленинграда сброшена тысяча тонн металла. Защищаясь, немцы израсходовали снарядов в три раза больше. Зенитные батареи захлебывались, не успевая отбиваться от непрерывных ударов с воздуха. Гасли прожекторы. Умолкали орудия и пулеметы. А удары гвардейцев все возрастали.

Потом над линией фронта - это мы заметили все - вспыхнул огромный огненный шар, рассыпался вверху и горящей головней полетел к земле.

- Кого-то срубили! - волнуясь, говорит Челноков, наблюдающий за боем с командного пункта.

- Кого? Неужели Деревянных?

Оперативный дежурный смотрит на график вылетов. Да, над целью в эту минуту действительно был летчик Деревянных.

Идут запросы. Ответов нет. По времени на посадку должен прийти гвардии капитан Пятков. Пока Пяткова тоже нет. А может быть, это Иван Недоступ? И Недоступа нет. Он вышел на цель только минутой позже экипажа Деревянных.

- Передайте полковнику Преображенскому, - говорит оперативный, "тройка" наша совсем не отвечает?

Дежурный офицер едва успел снять трубку, как "тройка" заявила: "Иду на посадку! Тройка". Значит, не Деревянных погиб. А кто же? Кто же погиб?

Запрашивают "двадцать второго". Тот отвечает:

- Запрашивайте "нулевку"!

"Нулевка" не отвечает. В штабе наступают напряженные минуты. Подполковник Ведмиденко, летавший на "нулевке", ранее сообщил, что задание выполнено, но посадку почему-то до сих пор не произвел. Тревога еще больше усиливается. И вдруг:

- "Нулевка" идет на посадку!

Машина приземлилась. Вслед за "нулевкой" делает посадку капитан Пушкин. Не задерживаясь, он снова выруливает на старт.

Прожекторы то внезапно гаснут, то мгновенно вспыхивают. Вертикальный луч сверлит небо, потом опять исчезает. В конце аэродрома маленькой точкой мигает карманный фонарик. Это гвардии полковник Преображенский регулирует движение самолетов.

Машины заправлены всем необходимым. И вот гвардейцы снова в воздухе.

На командный пункт заходит гвардии старший лейтенант Соболев, начальник боепитания.

- Товарищ Соболев, как обстоят дела с боезапасом? - спрашивает Челноков.

- Хватит, товарищ гвардии майор. Боезапас под рукой, сколько угодно. За нами остановок не будет!

За шесть часов боевой работы не было перерывов с доставкой бомб. Окопавшимся под Ленинградом фашистам наверняка запомнилась эта ночь! За шесть часов летчики сбросили не одну тысячу тонн боезапаса. На другом участке, по соседству, чувствительные удары по врагу наносили ночные бомбардировщики 13-й воздушной армии - боевые друзья балтийцев на ленинградских рубежах. Из строя были выведены многие вражеские опорные пункты. Сила ударов оказалась настолько значительной, что в конце концов заглохли вражеские зенитки, полностью прекратили свои поиски прожекторы, перестали рыскать ночные истребители. Да и что могло противостоять шестичасовому бомбовому шквалу?

Когда наступило утро, автобусы увезли летчиков в деревню на отдых. В утренней тишине далеко разносились слова полковой песни гвардейцев.

Незабываемо-тяжелый сорок первый. Но уже в те трудные для Родины дни явственно обозначались далекие зори нашей победы. Эти зори несли на крыльях в Берлин бомбардировщики Преображенского, они светили защитникам Ленинграда, бойцам и командирам, освободившим древний Тихвин.

Будет еще битва под Москвой, контрнаступление под Сталинградом, Курская дуга, сражения на Черном море, в Ледовитом океане и на Балтике, искоренение коричневой чумы из стран Западной Европы.

Будет и тот день, когда первый советский комендант Берлина генерал-лейтенант Николай Берзарин пришлет гвардейцам-балтийцам телеграмму:

"Вы первыми начали штурм фашистского Берлина с воздуха, мы его закончили на земле и, выполняя приказ партии и правительства, водрузили Знамя Победы над рейхстагом".

Минуло тридцать лет, как крылатые балтийцы проложили боевую трассу к столице Германии. Много с тех пор утекло воды. Посеребрились виски у ветеранов, выросли их внуки, но в памяти не стерлись огненные годы.

После полетов на Берлин продолжалась интенсивная боевая работа. Многие из ветеранов своими делами приумножили славу 1-го гвардейского минно-торпедного Краснознаменного авиаполка. Летчики прославленной части уничтожили сотни воинских эшелонов с живой силой и вражеской техникой, подавили сотни батарей, обстреливавших Ленинград, потопили более двухсот фашистских кораблей на Балтике, били врага на суше, на море и в воздухе.

В 1-м гвардейском минно-торпедном полку высокое звание Героя Советского Союза присвоено 39 летчикам; штурманам. Сотни его воинов награждены орденами и медалями Союза ССР.