Федор Лисицын - В те грозные годы

— Готовятся к новой контратаке, — убежденно сказал командир роты Константин Гузенко.

И действительно, полчаса спустя, когда мы были уже на наблюдательном пункте полка, противник открыл по высоте бешеный огонь из тяжелых орудий. Снаряды рвались с таким грохотом, что даже в блиндаже, под толстым слоем из бревен и земли, приходилось громко кричать, чтобы хоть как-то услышать друг друга.

Подполковник Романенко только что по телефону отдал приказание командиру батальона И. П. Седелкову подпускать контратакующую вражескую пехоту поближе, чтобы затем ударить по ней наверняка.

С НП хорошо видно, как густые цепи вражеских солдат накатываются к подножию высоты. Но, встреченные дружным огнем батальона Седелкова, начинают ломаться, падают убитые и раненые, многие гитлеровцы залегают. И тут вступают в дело пушки подполковника Колягина. Теперь уже враг бежит, а его преследуют наши танки, стрелки и автоматчики. Бой продолжается не больше двадцати минут, в течение которых перестают существовать почти две пехотные роты фашистов.

И снова непродолжительное затишье. На НП Романенко появляется инспектор политотдела армии майор Иван Федорович Халипов. Он лично участвовал в бою, все видел своими глазами. Взволнованно рассказывает о подвиге танкиста-старшины Сергея Волошина.

— Это тот самый старшина Волошин, который выступил на митинге перед боем за высоту, говорил, что он уроженец Таращанского района, земляк Щорса? — уточняю я.

— Он самый, — подтверждает Халипов.

А произошло вот что. Танковый экипаж лейтенанта Васильева получил приказ выбить фашистов, засевших в одном из ответвлений траншеи на левом фланге. Советская боевая машина ворвалась в расположение врага, начала давить гитлеровцев гусеницами, а экипаж в упор расстреливал их из пулемета и пушки. Механик-водитель старшина Сергей Волошин умело маневрировал. Но вдруг машину сильно тряхнуло. Снаряд, пробив броню, повредил управление, лейтенант Васильев и другие члены экипажа погибли. В живых остался лишь старшина Волошин, раненный в голову и плечо.

Очнувшись, он услышал голоса гитлеровцев. Через смотровую щель увидел вражеских солдат, которые безбоязненно ходили около его танка, вероятно считая, что экипаж советской тридцатьчетверки погиб. Но когда гитлеровская пехота вновь пошла в контратаку, «мертвая» машина ожила: в течение нескольких минут Сергей Волошин строчил по фашистским автоматчикам с тыла. Затем быстро устранил неисправность в управлении (к счастью, повреждение оказалось незначительным), под шум боя запустил двигатель и вывел танк в расположение своих войск.

Выслушав Халипова, я дал ему задание подготовить текст листовки о подвиге танкиста. Уже на следующий день она была напечатана и разослана в войска.

Вечером 26 июня, когда мы возвратились на командный пункт дивизии, там как раз находились командарм К. Н. Галицкий, член Военного совета армии А. И. Литвинов, командир корпуса А. П. Белобородов и комдив С. И. Карапетян. Они намечали боевые задачи на завтра. Как предполагал командующий армией, противник с утра 27 июня может ввести в бой 8-й мотополк 1-й бригады СС. А к встрече эсэсовцев надо было основательно подготовиться.

Галицкий внимательно выслушал мой доклад о партийно-политической работе, проводимой в период боев за высоту Птахинская. Попутно хочется заметить, что он всегда интересовался, как действуют в бою коммунисты, понимают ли свою авангардную роль. Имея это в виду, я ознакомил его с работой первичной партийной организации 3-го батальона, коммунисты которого отличились как при взятии высоты, так и при отражении вражеских контратак.

Парторг этого батальона старший лейтенант И. И. Абрамов одним из первых ворвался на высоту, проявил личный пример отваги и мужества в рукопашной схватке с гитлеровцами. Во время отражения контратак он постоянно находился в боевых порядках подразделения, действовал бок о бок с бойцами. Его можно было видеть то в одной роте, то в другой, то в третьей. В ходе боя парторг оперативно ставил задачи перед членами партбюро батальона и рядовыми коммунистами. По его инициативе после каждой отбитой контратаки врага выпускался листок-молния, в котором описывались подвиги воинов.

Беря пример со старшего лейтенанта, активно действовали и ротные парторги, комсорги. Коммунисты и комсомольцы на деле показали себя стойкими бойцами, беззаветно преданными Родине и ленинской партии.

В докладе командарму я акцентировал внимание на том, что старший лейтенант И. И. Абрамов заранее подготовил в батальоне необходимый резерв парторгов и комсоргов рот, хорошо проинструктировал их. И если кто-либо из штатных активистов в ходе боя выходил из строя (а такое случалось нередко), обязанности партийного или комсомольского вожака без промедления принимал на себя товарищ, заранее подготовленный парторгом батальона. Такой порядок позволял обеспечивать непрерывность в руководстве организациями даже в процессе боя.

Заслушав мое сообщение, генерал К. Н. Галицкий тут же распорядился подготовить необходимый материал о награждении отличившихся в боях. А поздно вечером он уже подписал такой приказ. На рассвете следующего дня член Военного совета вручил ордена Красного Знамени подполковнику П. В. Романенко, майору X. Г. Муслимову, командиру артполка подполковнику С. Я. Колягину. Такой же награды были удостоены и командир артдивизиона К. Журавлев, командир стрелкового батальона И. Седелков, командир роты Г. Аристов, ряд бойцов и младших командиров. А получившим ранения командиру штурмового отряда А. Ширяеву, командиру роты К. Гузенко, командиру орудия К. Сыздыкову, командиру штурмовой группы К. Кадырову эти высокие награды были вручены несколько позднее, в госпитале. Там же получил свой третий орден Красного Знамени и старшина-танкист С. Волошин.

Между тем бои в районе высоты продолжались, принимая все более ожесточенный характер. Как и предполагал командующий армией, гитлеровские генералы ввели в бой свой резервный 8-й моторизованный полк СС и другие силы. Контратаки врага поддерживались большим количеством танков и самолетов. И все же все его попытки вновь захватить высоту Птахинская потерпели провал. Последнюю контратаку противник предпринял 6 июля, но и она была успешно отбита.

Как стало известно из показаний военнопленных, немецко-фашистское командование расценивало захват нашими войсками высоты как переход в наступление. В начале июля фашистское информационное бюро в Берлине даже объявило по радио, будто русские начали наступление в районе Великих Лук, хотя эта операция имела сугубо местное значение.

Попытки вернуть высоту Птахинская дорого обошлись немецко-фашистскому командованию. За 15 суток боев нашими войсками были наголову разгромлены 504-й, 505-й пехотные и 291-й артиллерийский полки вражеской пехотной дивизии. Большие потери в живой силе и боевой технике понес также 8-й мотополк СС.