Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

Эта нелепая среда, лишенная всех корней в народе и в продолжение веков хватавшаяся за вершину, начинает храбриться и дерзко становиться на дыбы против собственной единственной опоры (как то: дворянские собрания, университеты, печать и проч.). Ее крикливый голос только напрасно пугает власть и раздражает толпу. Власть отступает, делает уступку за уступкой, без всякой пользы для общества, которое дразнит ее из-за удовольствия дразнить. Но это не может долго продолжаться, иначе нельзя будет избежать сближения двух оконечностей – самодержавной власти и простонародья – сближения, при котором все, что в промежутке, будет разделено и смято, а то, что в промежутке, обнимает всю грамотную Россию, всю нашу гражданственность. Хорошо будущее, нечего сказать! Прибавьте к этому совершенный застой, оскудение в полном смысле слова нашего Юга, который за недостатком путей сообщения, за неимением капиталов и предприимчивости, благодаря, в особенности, непосильной конкуренции с Венгрией и Дунайскими княжествами, беднеет и истощается с каждым днем. Прибавьте польскую пропаганду, которая проникла всюду и в последние пять лет сделала огромные успехи, в особенности в Подолии. Прибавьте, наконец, пропаганду безверия и материализма, обуявшую все наши учебные заведения – высшие, средние и отчасти даже низшие, – и картина будет полная…»

Положение России было тяжелым, беспокойным, но Александр Второй и его правительство не теряли бодрости духа. За границей о России судили всякий раз превратно, пожары, огромная территория, многообразие народов и племен, населяющих эту территорию, наступившие реформы во многих сферах общественной жизни – все это усложняло жизнь и общества, и власти.

Александр Второй и вся его семья не поехали в Крым на отдых, решили побывать в Прибалтике, посетили Ригу, Митаву, две недели провели в Либаве. Вернувшись в Петербург, Александр Николаевич принял герцога Эдинбургского, посетил в Кронштадте Английскую эскадру, принял японского посланника. Несколько дней царская семья провела в Москве, а затем Александр Второй и императрица с детьми отправились в Новгород, чтобы торжественно отпраздновать тысячелетие России.

7 сентября 1862 года Александр Второй и его семья на пароходе прибыли по Волхову в Новгород. Народ торжественными криками «ура» встретил императора и его семью с придворными. Побывали в Софийском соборе, помолились и отправились в архиерейский дом, где и разместились на несколько дней.

8 сентября новгородские и псковские дворяне устроили торжественную встречу императору.

– Государь! – сказал князь Мышецкий, губернский предводитель дворянства. – Поднося вам хлеб-соль русскую и с благоговением и сердечною радостью приветствуя приезд ваш в колыбель царства Русского, новгородское дворянство осмеливается выразить своему монарху те неизменные чувства горячей любви и преданности, которыми оно всегда гордилось и гордиться будет.

Князь говорил в торжественных тонах и изложил чуть ли не всю историю государства Российского. Наконец слово было предоставлено самому императору.

– Поздравляю вас, господа, с тысячелетием России: рад, что мне суждено было праздновать этот день с вами в древнем нашем Новгороде, колыбели царства всероссийского. Да будет знаменательный день этот новым знаком неразрывной связи всех сословий земли Русской с правительством, с единой целью – счастия и благоденствия дорогого нашего отечества. На вас, господа дворяне, я привык смотреть как на главную опору престола, защитников целости государства, сподвижников его славы, и уверен, что вы и потомки ваши, по примеру предков ваших, будете продолжать, вместе со мною и преемниками моими, служить России верою и правдою.

– Государь, будем! – раздалось из зала собрания Благородного клуба.

– Благодарю вас от всей души за радушный прием. Я верю чувствам вашей преданности и убежден, что они никогда не изменятся.

Директор департамента Министерства внутренних дел Дмитрий Николаевич Толстой был вполне доволен началом торжественной церемонии, посвященной празднованию тысячелетия России. Министр Валуев очень опасался за нравственное состояние новгородского дворянства, боялся, что они подведут торжественность момента и вся подготовка к этому событию может рухнуть. Дмитрий Толстой готовил это празднество в том духе, чтобы холодность дворянства растопить, а все сословия, пришедшие на празднование, примирить. Кажется, думал Толстой, это ему удается, и Валуев будет доволен его присутствием в Новгороде. Дворянство до сих пор расстроено отменой крепостного права, болезненно переживает начавшийся процесс, но здесь все шло, как было задумано.

Обедня, крестный ход на Софийскую набережную, где возвышался памятник «Тысячелетие России», созданный молодым скульптором Михаилом Микешиным, парад войскам гвардейских полков.

Император поблагодарил создателей памятника, а скульптору Микешину вручил орден Святого Владимира 4-й степени и пожизненную пенсию в 1200 рублей.

Потом обед для всех присутствовавших на празднестве, император и императрица обошли все 360 столов и приветствовали собравшихся.

Дворяне организовали обед и бал, много было выпито за дворян и за процветание самодержавия в России и самого императора с императрицей.

10 сентября Александр Второй со своим семейством отбыл из Новгорода.

Дмитрий Милютин, терпеливо занимаясь своими повседневными делами по Военному министерству, внимательно следил за событиями в царстве Польском, читал газеты, донесения из Варшавы, получалось чаще всего, что правительственные распоряжения не выполнялись поляками, продолжались празднования национальных праздников, с патриотическими песнями, в национальной одежде, явно конфликтуя с управлением наместника и маркиза Велепольского. Потом это нервное брожение началось и в Северо-Западном и Юго-Западном краях, в Литве, Белоруссии, в Подолии и на Волыни… Поляки требовали в своих воззваниях полной самостоятельности Польши, как в былые времена. Повсюду создавались центры, которые руководили подготовкой восстания в царстве Польском. Так что надежды на устройство Николая Милютина на достойную работу в Польском государстве таяли с каждым днем. Это огорчало Дмитрия Алексеевича, но каждое движение Александра Второго о Польше привлекало внимание.

В начале января 1863 года в Варшаве в рекруты должны были пойти те, кто больше всего участвовал в беспорядках, но, предупрежденные чиновниками из управления, они скрылись в лесах, образовав повстанческие отряды. Точно так же произошло и в других городах. С этого началось общее восстание поляков против царского засилья.