Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

13 января Александр Второй на смотре в Михайловском манеже гвардейцев Измайловского полка, собрав офицеров, рассказал им о восстании в Польше:

– Так как многим из вас, господа, вероятно, неизвестны последние происшествия в царстве Польском, то я хочу, чтобы вы узнали о них от меня самого. После столь благополучно совершившегося рекрутского набора, со 2 на 3 января, стали появляться мятежнические шайки на обоих берегах Вислы, для рассеивания которых были немедленно посланы отряды. Наконец, в ночь с 10-го на 11-е число по всему царству, за исключением Варшавы, было сделано внезапное нападение на наши войска, стоящие по квартирам, причем совершены неслыханные злодейства, Так, например, около Седлеца атакованные солдаты оборонялись отчаянно в одном доме, который мятежники подожгли, не видя средств им овладеть. Несмотря на то, храбрые войска наши отбили повсюду мятежников. По первым сведениям, потеря наша заключается в тридцати человеках убитыми, в том числе старый наш Измайловский товарищ, командир Муромского пехотного полка полковник Козлянинов, погиб, изрубленный топорами. Раненых до четырехсот, и между ними генерал Филипп Иванович Каннабих. Подобная же попытка была сделана около Белостока, в пределах нашей империи. Но и после сих новых злодейств я не хочу обвинять в том весь народ польский, но вижу во всех этих грустных событиях работу революционной партии, стремящейся повсюду к ниспровержению законного порядка. Мне известно, что партия эта рассчитывает и на изменников в рядах ваших, но они не поколеблют мою веру в преданность своему долгу верной и славной моей армии. Я убежден, что теперь более, чем когда-либо, каждый из вас, чувствуя и понимая всю святость присяги, исполнит свой долг, как честь нашего знамени того требует. В рядах ваших я сам начал свою службу, потом несколько лет сам имел честь вами командовать, и потому чувства преданности вашей мне хорошо известны, и я гордился ими за вас перед покойным государем, родителем моим. Уверен, что, если обстоятельства того потребуют, вы и теперь докажете на деле, что я могу на вас рассчитывать, вы оправдаете мое полное доверие.

Ежедневно в Зимнем дворце у императора происходили совещания, в которых принимали участие военный министр Милютин, министр внутренних дел Валуев и шеф жандармов, начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии князь Долгоруков.

Обсуждались прежде всего насущные вопросы о Польше, как укрепить русские войска и какую помощь им можно оказать. Здесь военный министр лучше всех мог сказать о готовности той или иной части, которая могла бы направиться в Польшу и Западный край.

В Польшу были направлены гвардейская пехотная дивизия и несколько кавалерийских и казачьих полков. Повсюду происходили стычки между войсками и повстанцами. Великий князь Константин Николаевич ввел военное положение в Польше, всякий мятежник с оружием в руках был предан полевому суду, и приговоры были приведены на месте преступления.

Император, читая повседневные сводки с поля боя, выразил свое полное одобрение действиям великого князя Константина Николаевича: «Журнал военных действий прочел с истинным удовольствием и поручаю тебе благодарить как всех начальников, так и славное войско наше за их молодецкую службу. Я горжусь ими более, чем когда-либо».

Некоторые члены Государственного Совета в Польше, в том числе и архиепископ Сигизмунд Фелиньский, подали в отставку, мотивируя, что русские преобразования в царстве Польском их не удовлетворяют, они требуют полной политической и национальной независимости, только исполнение этого требования может прекратить развязанную войну.

Дмитрий Милютин с беспокойством читал Манифест императора к восставшим полякам, он был напечатан 31 марта, в первый день Пасхи.

«При первом известии о вспыхнувшем в царстве Польском мятеже мы, по движению нашего сердца, провозгласили, что не виним польский народ за волнения, для него самого наиболее пагубные. Мы относили их к возбуждениям, издавна подготовленным вне царства несколькими лицами, в которых многолетняя скитальческая жизнь утвердила привычку к беспорядкам, насилию, тайным замыслам и крамолам, погасила самые возвышенные чувства любви к человечеству и возбудила даже решимость запятнать народную честь преступлением. Все эти проявления другого времени, над которым история уже давно произнесла свой приговор, не соответствуют более духу нашей эпохи. Настоящее поколение должно иметь целью не потоками крови, но путем мирного развития доставить благоденствие стране. Эту же цель и мы себе предначертали, когда, в уповании на покровительство Божие, дали обет пред Всемогущим и пред собственной совестью посвятить нашу жизнь благу наших народов… На нас лежит священная обязанность охранять край от возобновления волнения и беспорядков и открыть новую эру в политической его жизни, которая может начаться только посредством разумного устройства местного самоуправления как основы всего общественного здания. Мы и положили эту основу в дарованных нашему царству установлениях; но, к искреннему нашему прискорбию, успех их еще не мог быть изведан на опыте вследствие превратных внушений, поставивших мечтательные увлечения на место того порядка, без которого немыслимо никакое преобразование. Сохраняя и ныне эти установления во всей их силе, мы предоставляем себе, когда они будут испытаны на самом деле, приступить к дальнейшему их развитию соответственно нуждам времени и страны. Только доверием к этим намерениям нашим можно будет царству Польскому изгладить следы минувших бедствий и надежно идти к цели, предназначаемой нашей попечительностью. Мы же, с нашей стороны, испрашиваем помощь от Бога на довершение всего, что постоянно считали нашим в сем деле призванием».

В документах этого времени также говорилось, что если мятежники сложат свое оружие к первому мая, то будут прощены.

Вскоре и русское дворянство выразило свое отношение к мятежу в царстве Польском, направляя в Зимний дворец на имя императора свои письма, полностью поддерживающие Манифест к польскому народу.

В связи с польскими событиями в Петербург начали прибывать целые дворянские делегации из различных губерний, чтобы поддержать императора в его политике в Польше. В Белой зале Зимнего дворца император Александр Второй принял все делегации из разных губерний, подходил к делегатам, выслушивал их речи, поддерживал самых страстных ораторов и успокаивал их страсти. В эти же дни Дмитрий Милютин, великий князь Константин Николаевич, князь Орлов и многие дворяне с удовольствием узнали, что в армии и флоте отменены телесные наказания, которые были противны христианству, нравственности и общественному мнению. Ни в одной европейской стране нет телесных наказаний, которые никого не исправляли, а лишь отбрасывало страну в ужасное Средневековье.