Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

– Разговаривая с ним в тюремной камере, – продолжал Шолохов, – смотрел на него и думал: скоро этого человека не будет. И Сенин отлично знает, что в ближайшие дни его ждет расстрел.

Весь вечер Михаил Александрович, видимо, находился под впечатлением своего свидания с бывшим есаулом. Он все время сосал трубку, был молчаливей, чем даже обычно. Лишь изредка вставлял фразы в оживленную по обыкновению речь Бориса Озимого. И в этих скупых репликах не было характерного, так свойственного Шолохову разящего остроумия. Больше того – отдельные фразы были сказаны без всякой видимой связи с тем, о чем шла речь. А в конце вечера он коротко все же сказал нам:

– Не хотели разрешать мне свидания с Сениным, но я настоял на своем, доказывая, что это один из персонажей «Тихого Дона»… 2

Я привел здесь несколько хорошо запомнившихся мне высказываний Михаила Шолохова, касающихся, в сущности, одного, для всего его творчества, быть может, самого коренного вопроса…

Известно, что Михаил Александрович попадал в плен к батьке Махно. Более того, его товарищи – продармейцы были расстреляны бандитами, а Михаила Шолохова матерый атаман почему-то пощадил, – может быть, потому, что очень уж молод был продармеец, в сущности, – мальчишка! А возможно, просто нашел добрый стих на Махно. Правда, он тут же пообещал Шолохову, что, если еще раз встретит – непременно повесит.

Те трагические минуты в душе будущего писателя, несомненно, произвели величайший переворот. Бывают такие мгновения, которые определяют всю дальнейшую жизнь, вроде бы совершается скачок к новому качеству! Для Михаила Шолохова таким скачком, безусловно, были вот эти трагические минуты. Да и само пребывание в ЧОНе, повседневная смертельная борьба с белобандитами не могли не оставить неизгладимых впечатлений. Шолохов не раз видел человека на грани жизни и смерти и сам неоднократно бывал на этой точке. Вопрос о жизни и смерти, один из самых волнующих человечество, встал таким образом во всей своей остроте еще на заре юности будущего писателя.

Впоследствии именно подобным моментам в жизни своих героев Михаил Александрович посвятил самые изумительные страницы – я особенно подчеркиваю это.

Шолохову, как и Льву Толстому и Достоевскому, которые тоже сами пережили подобные трагические, решающие мгновения, это, вероятно, дало исключительное ясновидение и остроту восприятия.

У Михаила Александровича при всем величайшем оптимизме его творчества не найдешь ни одного произведения, в котором не было бы трагического. Исключение, может быть, представляет только ранний случайный для него рассказ «О Колчаке, крапиве и прочем», который, к слову сказать, он не включает в свои книги.

Да это, если вдуматься, и понятно. После такого переживания Михаил Александрович совершенно иными глазами стал смотреть на жизнь, на природу, на взаимоотношения людей. Видимо, поэтому у него очень рано наступила пора полной духовной зрелости.

Начиная с двадцать восьмого года, с начала публикации «Тихого Дона» Михаил Шолохов везде и всюду становился центром всеобщего внимания. Наверное, почти каждый, кто имел возможность повидать его, старался не упустить счастливый случай. Нельзя жить и не встречаться, если есть возможность, с этим поистине исключительным человеком. И люди идут к нему, жаждут встреч с ним, потом вспоминают об этом. Родители, которым удалось повидать Шолохова, рассказывают о нем детям, деды – внукам. Такова покоряющая сила гения.

г. Курск

Михаил Шолохов работает над третьим томом «Тихого Дона». Отрывки из шестой, еще неопубликованной, части романа М. Шолохов зачитал на литературном вечере, организованном СКАПП в конце мая в Рабочем Дворце им. Ленина (Ленинский район, Ростов-на-Д.).

На вечере развернулся обмен мнений о «Тихом Доне» вообще и о прочитанных отрывках в частности.

Выступивший первым тов. Апресян (мастерские комхоза) сказал:

– «Тихий Дон» нравится людям всех классовых категорий. Это вызывает целый ряд мыслей. Значит, в романе имеется некоторое стирание классовых граней: нет в нем и «мордобоя» классового врага, нет и поддержки казацкой бедноте. В «Тихом Доне» очень много ценного, но единственный недостаток, который я указывал, портит роман: нет в нем остроты классовой постановки вопроса, нет показа активной казацкой бедноты, нет показа таких большевиков, которые были бы коренными казаками.

Тов. Трушкин (экфак) не согласен с Апресяном:

– Нравится ли вам, – спрашивает он, – Пушкин, Лермонтов и другие классики? А ведь они были помещичьими и буржуазными писателями. Все же я не скажу, что Шолохов дает классовый подход ко всем описываемым случаям. Огульно говорить об отсутствии классового подхода нельзя. Разве вокруг Штокмана не группируются передовые казаки? Разве не показаны противоречия между иногородними и казаками и т. д. Основные противоречия даны, но в описании отдельных поступков героев ошибки есть.

– Нам неизвестно, – говорит тов. Соловьев. – каков будет заключительный аккорд книги. Мы можем надеяться, что Шолохов даст правильную классовую установку, избежит имевшихся раньше ошибок. Я все же хочу сказать, что жизнь сейчас диктует писателю другое, другие темы. Каждому писателю нужно равняться по сегодняшней действительности, отражать сегодняшний день.

Тов. Астахов говорит, что недаром сравнивают «Тихий Дон» с «Войной и миром». Шолохов придал роману тон исторической вещи, подобной «Войне и миру», этим, по мнению тов. Астахова, оправдываются и некоторые недостатки романа.

Выступившие затем тт. Макарьев 1и Бусыгин 2подвергли критике отрывки, зачтенные Шолоховым на вечере, отметили, кроме того, отпечаток идеализации казачьего быта, лежащий на всем романе, своеобразный пацифизм, присущий Шолохову, и, как основной недостаток романа, подчеркнули то, что в нем дается показ борьбы белых с красными, а не борьбы красных с белыми.

Интересным было выступление т. Берковской.

– Я проводила испытания рабочих, поступающих во втузы, – говорит Т. Берковская. – Спрашиваю рабочих: что вы больше всего знаете из художественной литературы? Отвечают: «Тихий Дон». Именно этот роман, а не те произведения, которые были в программе испытаний, знали рабочие. Отзыв рабочих о «Тихом Доне» был почти единодушен:

– Хорошее произведение, но беспартийное!

Эта оценка совершенно правильная. Какими чувствами заражает «Тихий Дон»? Надо сказать, что не теми, которые были бы для нас желательны. Особенно это относится к прочтенному здесь отрывку о смерти белого офицера Петра Мелехова. После этого вечера меня спросят рабочие:

– Ну, как дальше, что пишет Шолохов?