Вадим Баевский - Штрихи к портрету.Из писем Михаила Леоновича Гаспарова

Мы с Михаилом Леоновичем, прикованные своими болезнями он к Москве, я к Смоленску, выполняли небольшую совместную работу. Когда я прислал ему свою часть, он ответил мне письмом, в котором кроме слов одобрения были такие слова: “Дорогой Вадим Соломонович, больше всего преклоняюсь перед Вашей работоспособностью: мне для такой работы понадобилось бы, я не знаю сколько времени” (23.11.2004).

Последняя полученная мною книга — общий сборник Михаила Леоновича и Т. В. Скулачевой “Статьи о лингвистике стиха” (М.: Языки славянской культуры, 2004). Надпись: “Дорогому Вадиму Соломоновичу с любовью и новогодними благопожеланиями Ваши искренние М.Г. и Т.С. XII.04” .

Последнее письмо Михаила Леоновича я получил за два с половиной месяца до его смерти. Я написал ему, что, как свидетельствует мой дневник, мы с ним познакомились в октябре 1965 года, и хорошо бы отпраздновать, в Смоленске или в Москве, сорокалетие этого события. Я писал это, надеясь на встречу, вопреки всему, желая хоть немного подбодрить Михаила Леоновича. Он мне ответил:

“Дорогой Вадим Соломонович,

Спасибо за весть: а я молчал, потому что с апреля сижу-лежу в больнице. В том числе — месяц в реанимации после нечаянного инсульта. Учусь заново ходить и подсчитывать части речи. Как только вернусь к своему э-мейлу, напишу Вам подробнее, а пока давайте жить надеждою, что мы еще встретимся на этом свете. Лет я не считал, но наши встречи и разговоры мне памятны с удивительной подробностью. Спасибо Вам! Низкий поклон Эде Моисеевне. — Ваш неизменный М.Г.” (23.8.2005; переслано Е. П. Шумиловой).

Сорок лет / Бенифис Вадима Баевского // Знамя, 2007. № 2. С. 149–160 (перепечатано: Вадим Баевский. Сорок лет. М. Л. Гаспаров // Роман одной жизни. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2007. С. 464–483); Вадим Баевский. Книги и мысли: из воспоминаний о М. Л. Гаспарове // Филологическому семинару — 40 лет. Т. 1–2. Смоленск: СмолГУ, 2008. Т. 2. С. 283–300).

Ни для какого издания, которое я редактировал в это время, или в редактировании которого принимал участие, Михаил Леонович ничего не писал. По-видимому, перегруженный сверх меры работой (см. содержание его комментируемого письма), он на мгновение решил, что готовит статью о Пушкине для какого-то издания, которое редактирую я (см. выше мой рассказ о том, как Михаил Леонович передал мне распечатку своей статьи о Пушкине с просьбой высказать свое мнение).