Георгий Сырма - Внимание: граница!

— Кто тебе это сказал?

— Батраки сказали. Один бай говорил. Этот бай меня своим считает. Но он тоже ничего не знает об арестованных и Абдулине.

— Абдулин и арестованные были на бешбармаке?

— Да, были. При них Оспанов велел расстрелять Волкова. Но, куда делись потом Абдулин и «китайцы», никто не знает.

— Так, так. Значит, Волкова убили по приказу Оспанова. А ты знаешь, что говорит об этом Бесимбаев?

Я изложил Мушурбеку версию Бесимбаева и рассказал о девочке.

— Бесимбаев лжет, — сказал Мушурбек. — А девочку к тебе подсылали баи. Я слышал об этом, но не понимал. Теперь понимаю.

— Что ты слышал?

— Что к тебе подослали девочку. А что она должна была сказать, не знал.

— Ну, хорошо, как же нам узнать о «китайцах» и Абдулине?

— О пограничнике Абдулине я ничего не смог узнать. Но о нем не может не знать его старший брат Мухтар, он работает милиционером здесь, по соседству. По казахским обычаям, старший брат всегда знает, где и что делает его младший брат. Я все, что мог, узнал о Мухтаре. Он уже давно работает милиционером. Председатель волисполкома Бещибаев один раз его уволил, потому что Мухтар брал взятки с конокрадов, но его почему-то не судили, а снова взяли на работу.

— Может, старшего Абдулина оклеветали, и он вовсе не брал взяток?

— Нет, взятки он брал, это я точно узнал. И Бещибаев это точно знал.

— Почему же Абдулина не судили?

— Хотели судить, а потом не стали. Может, Бещибаев пожалел, простил его, не знаю.

Мушурбек назвал баев и батраков, присутствовавших в тот день на бешбармаке у Омара Оспанова. Это совпадало с моими сведениями.

Долго Мушурбек у меня не задерживался, поел, отдохнул немного и ночью уехал.

Я навел кое-какие справки о старшем Абдулине. Он действительно работал милиционером в этой местности.

Один мой активист, выпив с Бесимбаевым, навел его на разговор о пограничнике Абдулине. Тот сказал ему, что слышал, будто Абдулин тоже убит и похоронен на мусульманском кладбище. При этом он даже назвал день захоронения. Я тут же проверил. В тот день действительно был погребен человек на мусульманском кладбище, но он не был Абдулиным.

«Очень хорошо, — подумал я, — ловкий Бесимбаев хочет убедить нас, будто Абдулин тоже мертв. Значит, вероятнее всего обратное. Раскрытая могила, якобы захороненный Абдулин — как они хотят прекратить наши розыски!»

Нужно было допрашивать тех людей, которые присутствовали на бешбармаке, когда Омар Оспанов приказал расстрелять Волкова. Я отобрал из них пятнадцать человек — одних батраков, но решил допрашивать их подальше от баев, на погранзаставе, вне досягаемости для узун-кулака.

Уже был декабрь. А путь предстоял неблизкий. Мы выехали утром, а остановку сделали, когда уже темнело. Замерзшие, голодные, целый день ничего не ели ни мы, ни задержанные. Председатель сельсовета помог мне купить барана, приготовить бешбармак. Пограничники внесли в арестное помещение большой казан и самовар. Я пригласил людей поесть. Они робко подсаживались к котлу. Когда мы выходили, один из них спросил пограничника по-казахски:

— Начальник кушал?

— Джемете! Нет! — ответил пограничник. — Начальник сам еще не ел, вам принес.

Наверное, через час конвоир мне сказал, что со мной хочет поговорить один из задержанных.

— Я все тебе расскажу, джелдас-начальник! — сразу же сказал он.

— Что расскажешь?

— Всю правду. Все, что ищешь.

Как ни дорого мне было признание, я побоялся расспрашивать здесь, в деревне: назавтра это было бы известно в радиусе двухсот километров.

— Не торопись, — сказал я. — Подумай хорошенько.

На заставе все пятнадцать батраков рассказали правду об убийстве Волкова. Тот, что приходил ко мне, сам расстреливал пограничника. Омар Оспанов сказал ему: «Возьми винтовку, выведи и застрели этого пограничника — так я тебе велю». И батрак побоялся ослушаться. Рассказывая это — а он вызвался отвечать первым, — батрак плакал.

Другие батраки дополнили его рассказ. Угощение, по их словам, было организовано баями специально, чтобы заманить Волкова. После убийства, присутствовавшие — и баи, и батраки — клялись молчать: мыли руки в бараньей крови.

Теперь у меня были показания на всех баев, участвовавших в преступлении. Однако я по-прежнему не знал, почему убили Волкова и куда девались Абдулин и «китайцы». Мне было ясно, что Абдулин оказался предателем и его баи не тронули. Но что с ним произошло дальше и кто такие «китайцы», никто из батраков мне рассказать не мог. Этого они не знали.

Я дал приказ о задержании баев и старшего брата Абдулина.

Мухтара Абдулина я держал отдельно, каждое утро приходил к нему и спрашивал, не хочет ли он рассказать правду, где его брат. На первом допросе он сказал, что ничего не знает.

— Неправда, — возразил я. — Ты не можешь не знать. Ведь ты старший брат, а у вас, казахов, старший брат всегда знает, где его младший брат и что он делает. Ты — сын батрака, сам был батраком. Почему ты послушен баям? Почему ты не хочешь своей, рабочей и батрацкой власти рассказать правду?

Каждое утро приходил я к нему, и мы пили чай и курили.

На четвертый день он рассказал. Когда его арестовали за взятки с конокрадов, младший брат, пограничник, приехал к Бещибаеву, председателю волисполкома. «За что ты арестовал моего брата?» — опросил он. «За то, что он брал взятки и мешал правосудию». Тогда Абдулин-младший сказал: «А как же ты своего тестя отправил в Китай со скотом?» Бещибаев сказал: «Не будем ссориться. Я выпущу твоего брата. А ты сообщай, если на погранзаставе будут какие-нибудь новости». Когда задержали на границе двух человек, выдавших себя за китайских солдат, Абдулин на другой день приехал и доложил об этом Бещибаеву, и тот велел Абдулину постараться освободить этих людей. Абдулину удалось войти в конвой. Совместно с Бесимбаевым они заманили Волкова на бешбармак к Омару Оспанову, где Волкова расстреляли. А двое задержанных и Абдулин ушли за границу.

— Вот вся правда, — сказал Мухтар.

— Кто же были эти задержанные? — спросил я.

— Этого я не знаю, джелдас-начальник.

— Почему Бещибаев отправил тестя за границу?

— Он у него богатый бай. Еще когда ни у кого не отбирали скота, Бещибаев вернулся из Алма-Аты и велел своему тестю уходить со скотом за границу.

— Из-за границы брат приходил?

— Нет, джелдас-начальник.

Припертые к стене свидетелями, баи один за другим давали показания. При этом каждый выгораживал себя и топил других. На очных ставках они дрались, так что в кабинете на допросах постоянно присутствовали два пограничника, которые охраняли их друг от друга.

Омар Оспанов и тут держался, как хитрая лиса. На очных ставках то и дело вмешивался в показания: