Игорь Минутко - Рот Фронт! Тельман

...Эрнст Тельман стоял перед маленьким окном, забранным в решетку.

Сердце учащенно билось. Он заново прожил то далекое утро. Судьба? Наверно, она есть! Если бы в ту ночь Роза с Ирмой ночевали, как всегда, в первой комнате... И их бы сейчас не было?

Нет! Нет!..

- Из письма Эрнста Тельмана брату жены Эмилю 14 июня 1936 года:

«Твоя любимая сестра, моя мужественная Роза, мол подруга в жизни и борьбе, верно и стойко помогает мне, терпеливо и мужественно перенесла вместе со мной все тяжкие и жестокие испытания. Почти одновременно с началом мировой войны, в ужасной пучине которой проявились все виды страданий, самопожертвования, верности и товарищества, какие только можно себе представить, началась наша молодая супружеская жизнь; первая многолетняя разлука была вызвана войной. В послевоенные годы можно было насчитать не много свободных часов, которыми я располагал для своей счастливой семейной жизни. Но длительное тюремное заключение, которому я подвергаюсь и которое против воли разлучает нас, - это человеческая драма, трагическое переживание. Эта принудительная разлука, подтачивающая самую основу жизни, жестока и горька, потому что терзает двух людей, которые как муж и жена всегда были неразрывно связаны и сплочены глубоким сердечным союзом».

...Официальные газеты, которые попадали к Тельману, не могли умолчать о грандиозных событиях во Франции и Испании: веской 1936 года в этих странах победил Народный фронт. Комментаторы нацистской ориентации обливали грязью демократические правительства соседних стран, усматривая в их укреплении и всенародном признании, естественно, «руку Москвы». И какое ликование захлестнуло фашистскую прессу, когда в июле произошел фашистский путч, возглавленный Франко, против Испанской республики...

Эрнст Тельман возбужденно ходил по камере, не в силах управлять охватившими его чувствами. Гражданская война в Испании! Первая вооруженная битва с фашизмом на Европейском континенте. На помощь испанскому народу спешат антифашисты и демократы всего мира, среди них - пять тысяч немецких коммунистов и социал-демократов. Создаются интернациональные бригады...

Бороться против фашизма с оружием в руках! Если бы он был на свободе... О, Эрнст знает жар баррикадных боев, запах пороха, боевое товарищество братьев по классу, скрепленное кровью.

...Незабываемый 1923 год. В стране революционная ситуация: 9 января репарационная комиссия Антанты вынесла постановление о том, что Германия не выполняет своих обязательств по Версальскому договору, и 11 января французские и бельгийские войска вторглись в Рур - сердце германской промышленности.

Бедственное положение германского пролетариата усугубилось оккупацией.

Вот тогда и возникла та обстановка в стране, которая могла привести к пролетарской революции: повсюду, особенно в крупных промышленных городах, стихийно вспыхивали демонстрации, митинги, забастовки. В ЦК Коммунистической партии Германии было решено возглавить эту борьбу, придать ей целеустремленность: народное правительство - вот к чему надо идти. Но все понимали: буржуазия добровольно не уступит власть. Поэтому курс был взят на вооруженное восстание.

Однако в руководстве партии не было единства...

И в результате в октябре произошла историческая драма, которая тем не менее вписала в историю немецкого рабочего движения одну из своих самых героических страниц, и название этой драмы - гамбургское вооруженное восстание.

В октябре 1923 года атмосфера в Гамбурге была накалена: рабочие рвались в бой, требовали немедленного объявления забастовки, и только авторитет Тельмана удерживал их: ждали курьера от ЦК партии, который должен был прибыть с директивой о начале борьбы. Она только в том случае завершится удачей, уверял докеров и портовиков Эрнст Тельман, если станет всегерманской, если одновременно поднимется против своих угнетателей весь рабочий класс страны.

Двенадцатого октября прибыл долгожданный курьер ЦК Реммеле с директивой объявить всеобщую забастовку и начать в Гамбурге вооруженное восстание, которое послужит сигналом к общегерманскому выступлению пролетариата.

Наконец-то!

Вечером 21 октября под председательством Тельмана проходило заседание руководства Приморской организации компартии. Разрабатывался план вооруженного восстания. Выступить - завтра! Промедление смерти подобно!

И никто не знал тогда, что в Гамбург спешит второй курьер ЦК с директивой отсрочить восстание: на очередном заседании в руководстве партии произошел раскол, победила точка зрения, что страна не готова к вооруженной борьбе пролетариата за власть. (Уж после, в подполье, анализируя тяжкие уроки Гамбургского восстания, Эрнст Тельман пришел к выводу, что эта точка зрения была справедливой...)

Но тогда, в ночь с 21 на 22 октября 1923 года второй курьер лишь спешил в Гамбург, а рабочий портовый город уже готовился к восстанию...

И восстание на следующий день началось.

Это была идея Тельмана - сначала захватить полицейские участки.

...Эрнст вспомнил сейчас, рассматривая сумрачный потолок своей камеры, пленного полицейского, перепуганного так, что на первых порах тот не мог говорить: пленника привели на квартиру Эрнста и Розы, превратившуюся в штаб восстания.

...Часовой, ежась от студеного ветра, расхаживал взад и вперед перед зданием полицейского участка.

Занимался мутный рассвет. Ветер сервал жилистый лист клена и бросил его на мостовую.

Полицейский, подняв воротник шинели, прошел до угла низкого, одноэтажного здания. Потом повернул обратно. На некоторых окнах были массивные железные решетки. В одном из окон горел свет. Там сидел дежурный но участку.

Сто шагов в одну сторону, сто в другую... Шагая, часовой про себя вел счет: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... Хорошо дежурному. Тепло. Можно поспать... Сорок один, сорок два... А тут ходишь и ходишь, да еще этот ветер, и спать хочется... Восемьдесят, восемьдесят один... Что-то тяжелое обрушилось на него. Теряя сознание, он стал падать.

Два человека подхватили оглушенного полицейского, связали и оставили за углом здания, Кто-то поднял выпавшую из рук часового винтовку.

Дверь участка открылась беззвучно. Из комнаты с левое стороны пробивался слабый свет.

От резкого толчка дверь распахнулась настежь. Дежурный сержант вскочил и оторопело уставился на вошедших. Правой рукой попытался расстегнуть кобуру пистолета. Но было поздно. Во рту у него уже торчал кляп из обтирочной пакли. Сильными и быстрыми движениями дежурного привязали к спинке кресла, на котором минуту назад он безмятежно спал.