Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Реформатор

— Управления не должны, — продолжает он, — определять, сколько и каких культур сеять, кого рекомендовать председателем колхоза.

Тут приходит на ум записка Худенко. Напомню читателям ее суть: колхоз или совхоз распоряжается своей землей, а государству отдает неизменную на годы вперед долю своей прибыли, другими словами, налог-оброк. Мысли отца работают в том же направлении.

Пленум привычно аплодировал отцу и также привычно проголосовал «за», но, как много позже писал неплохой журналист Анатолий Стреляный: «Бюрократия не простила этого Хрущеву и выдавала вполне невинные опыты чуть ли не за покушение на устои».

Но это и было покушением на устои! Сельским райкомам предлагалось уступить власть Управлениям. А еще пять лет тому назад совнархозы начали оттеснять обкомы от управления промышленностью. Профессионалы-менеджеры постепенно заменяли партийных руководителей. Из категории вождей они переходили в категорию помощников. Смириться с этим секретари обкомов и райкомов не могли и не хотели.

Собственно, на этом мартовском Пленуме ЦК и обозначилась трещина между отцом-реформатором и стремившейся к «стабильности» партийной бюрократией. Отец призывал к обновлению страны, они же мечтали о возврате к патриархальному партийному единовластию.

Сейчас очевидно, что первый блин вышел у отца комом, многое из провозглашенного им так и оставалось на бумаге, многое еще предстояло домыслить. Обкомы и райкомы не собирались сдавать позиции. А реальная власть, и не только на местах, сосредотачивалась в их руках. Пленум ЦК тоже контролировали секретари обкомов. В решительный момент они определят и судьбу страны, и судьбу Хрущева.

Отец все это осознавал, но считал, что делают они одно дело, что они — единомышленники и интересы страны для них превыше всего остального, даже личной власти. К столкновению с собственной бюрократией он оказался не готов. В марте 1962 года ткнул палкой в «осиное гнездо», внес в ряды бюрократии раздражение и, что важнее, настороженность.

С начала 1962 года Советский Союз — член Интервидения, международного соглашения об обмене телевизионными программами, пока в ограниченных рамках: мы принимаем политически нейтральные передачи от «них», и сами отсылаем «им» то, что «они» сочтут идеологически приемлемым.

В январе 1962 года вышел в свет роман Юрия Бондарева «Тишина». Произведение об эпохе сталинизма, куда более острое, чем запомнившаяся всем повесть Дудинцева «Не хлебом единым». Но времена всего за шесть лет переменились почти до неузнаваемости: то, что тогда считалось крамолой, сейчас встречалось всеобщим одобрением.

В январе 1962 года объявили о снижении цен на часы.

Снижение заранее поднятых на запредельную высоту цен — гениальное сталинское изобретение. Однажды установленные высокие цены людьми не воспринимаются как бедствие, а вот их ежегодное снижение, пусть и на малую толику, — благодеяние властителя. Неслучайно снижением цен, а не делом врачей, нарастающим антисемитизмом и угрозой новой волны всеобщих репрессий запомнился большинству современников сталинский период 1947–1953 годов.

Отец совершенно напрасно пренебрегал этим эффектным пропагандистским приемом, считал, что дело говорит само за себя, магазины наполняются товарами, рассасываются очереди, люди переезжают в новые квартиры. Все это очень быстро забывалось, запоминалось, что цены чаще росли, чем падали. Так уж устроена реальная экономика, деньги со временем дешевеют, цены подрастают, а за ними подтягивается и заработная плата. Такой процесс наука называет инфляцией.

В исторической памяти отложилась «хрущевская» инфляция реальных цен и, в противовес ей, «сталинское» снижение пусть и первоначально взятых с потолка, но отчетливо прописанных в ценниках цен.

Цены на часы снизили не из пропагандистских соображений, а по требованию экономики. Их в стране производилось много, очень много, слишком много. Из предмета относительной, бедняцкой роскоши, они превратились просто в прибор, показывающий время. Цены же еще держались на старом уровне, вот их и понизили. Общественного значения эта акция не имела, большинство населения цены на часы интересовали мало.

14 января вступил в строй нефтепровод «Дружба». Труба большого диаметра пересекла Карпаты и достигла Братиславы. Отсюда она разветвлялась, одна нитка шла в Германию и Польшу, другая — в Венгрию.

19 января 1962 года в Москве впервые исполняется Четвертая симфония Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.

10 февраля 1962 года в Берлине обменяли пилота американского шпионского самолета У-2 Гарри Пауэрса на арестованного в Нью-Йорке полковника советской разведки Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера).

В феврале 1962 года отец отдыхает на мысе Пицунда в Абхазии, если можно назвать отдыхом целую серию совещаний по ключевым вопросам, определившим нашу стратегию на будущее в ракетных делах, космосе, давшим «добро» лунной программе. Я тогда работал у наиболее успешного и плодовитого, по моему мнению, нашего ракетчика Владимира Николаевича Челомея и там тоже поприсутствовал. Происходившее на совещании я подробно описал в своей книге «Рождение сверхдержавы».

Отдохнув и отсовещавшись, отец в конце февраля возвращается в Москву, по дороге завернув на пару дней в Курск, в Калиновку.

5 марта 1962 года на экраны выходит кинофильм Михаила Рома «Девять дней одного года» о физиках и лириках, о подвиге — и всё вместе о по-настоящему хорошем человеке. В отличие от «сталинского» «правильного» человека без пятнышек и недостатков, теперешний «хороший» человек — просто человек, и ничто человеческое ему не чуждо.

16 марта 1962 года отец подписал Постановление ЦК и Совета Министров о строительстве Биологического центра на Оке. Его замыслили еще в середине1950-х. Сначала академик Несмеянов, президент Академии наук, хотел разместить вновь создаваемые биологические академические институты на Ленинском проспекте в Москве, но городские власти воспротивились, Москва и так перенаселена научными заведениями. Отец поддержал москвичей. И тут возникло на горизонте Пущино. Но в 1957 году Несмеянову «перебежал» дорогу Лаврентьев, перехватил у него финансирование, оттянул средства на строительство «своего», Сибирского отделения Академии наук.

Тем временем Несмеянова сменил Келдыш, и еще какое-то время ушло на вникание нового президента-математика, в общем-то, в далекую от него проблему. Вник, дело закрутилось, и теперь Пущино получило официальное свидетельство о своем рождении.

21 марта 1962 года газеты оповестили об еще одном экономическом эксперименте. В Сумской области образовали межколхозный кооператив для строительства крупных «промышленных» птицефабрик. Оснащались они американским и немецким оборудованием, лицензионной технологией и рецептурой кормов. Дело оказалось дороговатое, и сумчане решили скинуться, объединить ресурсы нескольких колхозов. Сумская инициатива отца порадовала, он взял их, наравне с Худенко и другими экспериментаторами, на заметку.