Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В те июльские дни отец не знал ничего. Наши ракетные секреты казались упрятанными надежно. В середине июля проект соглашения о постановке ракет на Кубе, завизированный двумя министрами обороны: от Советского Союза маршалом Малиновским и от республики Куба майором Раулем Кастро — представили в верха. Отец одобрил текст. Иначе и быть не могло, ведь Малиновский по каждому казавшемуся ему мало-мальски важным пункту звонил отцу советоваться. Договор предусматривал, что ракеты всех видов: баллистические, фронтовые, зенитные, береговой обороны — остаются в подчинении советского командования.

Теперь следовало заручиться согласием Фиделя. 17 июля Рауль Кастро с проектом документа улетел домой.

На июль 1962 года на Северном флоте назначили грандиозные показательные учения. Туда собирался отец и все высшее руководство страны. Наше конструкторское бюро оказалось в центре внимания. Практически все крылатые ракеты флота вышли из стен челомеевского КБ. Лихорадочная подготовка шла по всему побережью от Мурманска до Архангельска. В конце июня меня послали в Североморск. Там готовились к боевым стрельбам.

Жили мы на плавучей базе подводных лодок, огромном сером корабле, служившем частично общежитием, частично ремонтной мастерской, частично складом. С моряками мы быстро нашли общий язык, подружились. Как-то за вечерним чаем в кают-компании командир сообщил офицерам, что после учений база отправляется в дальний многомесячный поход. О его цели и пункте назначения он пока говорить был не вправе, а может, и сам не знал. Все последующие дни заполнились обсуждением, догадками, предположениями. Фантазия разыгралась. Только обстоятельный боцман хранил таинственное молчание. Меня он посчитал человеком доверенным и как-то поделился, что получено легкое, тропическое обмундирование. Вывод он делал однозначный: база пойдет на Кубу.

При встрече, рассказывая отцу о днях, проведенных в Североморске, я не упустил и этот эпизод. Отец улыбнулся: «Никакой секрет не удержишь. В штабах запрещено упоминать Кубу, а боцман все знает!»

К этому времени оборону острова решили подкрепить еще и подводными лодками. Заодно решались наши собственные проблемы, осложнявшие дежурство лодок у берегов США. С появлением возможности базироваться на Кубе до боевых позиций становилось рукой подать.

О том, как на этот шаг отреагируют американцы, особенно не задумывались. Считалось, что если все благополучно пройдет с ракетами, то на базу подводных лодок никто не обратит особого внимания. Стоят же американские корабли в Шотландии, Италии, Греции и в других европейских портах.

В июле началась грандиозная операция по переброске на Кубу, по сути дела, нескольких советских дивизий. Весь месяц комплектовался личный состав: кто переодевался в гражданскую одежду, кто получал форму кубинских революционных вооруженных сил. На Кубе не должны были появляться советские военнослужащие. Солдаты и офицеры камуфлировались в технических специалистов, туристов и не знаю в кого еще. Войска и технику незаметно подтягивали к портам погрузки. Основной поток пришелся на черноморские порты: Феодосию, Николаев, Поти. На закрытой от посторонних глаз Севастопольской военно-морской базе грузилась сводная ракетная дивизия стратегического назначения генерала И. Стаценко. Ее собрали из наиболее подготовленных, набравшихся опыта учебно-боевых пусков полков. Один из полков этой дивизии год назад, в июне 1961 года, из района Воркуты с полевой стартовой позиции «обстрелял» ядерными зарядами Новоземельский полигон. Выпустили две ракеты: одну с атомным, другую с термоядерным зарядами. Мощность взрыва соответствовала расчетам. Теперь им предстояло показать себя на Кубе. Для сохранения секретности решили избежать приема на борт турецких лоцманов, обычно сопровождающих суда через проливы Босфор и Дарданеллы. Для них заготовили подарки — бакшиш. Его вручали прямо в лоцманском катере, в ответ делалась соответствующая отметка в судовом журнале, и стороны расставались довольные друг другом.

Не меньшую роль, чем Черноморское, играло и Балтийское пароходство. Порты там располагалась даже более удобно, удавалось легче рассредоточиться, одни грузились в Калининграде, точнее, в Балтийске, другие — в Лиепае, третьи — в Кронштадте.

Правда, идти судам предстояло на виду у всей Европы — датскими проливами, Северным морем, а затем Ла-Маншем. Тут от любопытных глаз не уберечься, следить станут за каждым шагом. Но это не имело особого значения — при современной технике в открытом океане тоже не скроешься.

Меньший поток грузов, ручеек по сравнению с первыми двумя потоками, потек и с севера из Мурманского порта и Североморской военно-морской базы. Отсюда уходили наиболее деликатные грузы — ядерные боеголовки для ракет, атомные бомбы для бомбардировщиков.

Подведомственные маршалу Варенцову ракетно-артиллерийские части грузились на западе. В их состав входили реактивные установки ближнего боя «Луна», пока без ядерного снаряжения. Специальные боеголовки, как я только что упоминал, транспортировались отдельно.

Массовый выход судов из советских портов начался 12 июля, в тот день в дальний рейс отправился сухогруз «Хабаровск», за ним последовала «Мария Ульянова». Соблюдались все мыслимые предосторожности: погрузка производилась по ночам на специально выделенных причалах. Посторонние туда не допускались. Куда на самом деле направляются корабли, не говорили никому. Умышленно распускались самые невероятные слухи, капитанам указывались фальшивые пункты назначения, выдавались карты совсем других районов океана. В некоторых случаях при погрузке личный состав даже экипировали теплой одеждой, тоже в целях дезинформации. Размещались солдаты в трюмах, там наспех оборудовали койки, гамаки. Люки снаружи для пущей секретности опечатали, а на палубу разрешили выходить только в открытом море, в темноте. На судах, перевозивших личный состав, все палубы уставили сельхозмашинами. Казалось, весь Минсельхоз двинулся на Кубу.

Чтобы информация не просочилась до времени, оставшихся на берегу участников операции по завершении погрузки отправляли в длительные командировки на полигоны, в дальние гарнизоны. Там им предстояло коротать время до осени, до ноября. Местные командиры недоумевали — что это за напасть, откуда взялось такое количество комиссий, проверяющих и просто непрошеных консультантов и помощников. Расспросы не помогали, прошедшие строгий инструктаж гости загадочно молчали.

Солдаты и офицеры, спрессованные в трюмах отплывающих кораблей, тоже до последней минуты оставались в неведении. По замыслу Верховного командования, правду было дано узнать только в океане. Капитанам вручались запечатанные сургучными печатями пакеты. Вскрыть их надлежало одним — выйдя в Северное море, другим — после того как минуют Гибралтар.