Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В те годы, годы рождения лазера, Челомею очень хотелось использовать и его потенциальные возможности. Именно лазер разрешит проблемы современной противоракетной обороны, утверждал Владимир Николаевич под снисходительные ухмылки коллег.

Отец горячо поддержал Челомея. Ему казалось, что наконец-то появилась надежда, отыскался ключ к созданию действенной противоракетной обороны.

Выпустили постановление правительства о проведении предварительной проработки идеи. Создали Совет главных конструкторов. К работе над своей идеей Владимир Николаевич привлек создателя радаров дальнего обнаружения Александра Минца, конструктора ядерных зарядов Забабахина, противоракетчиков Кисунько и Грушина, последних, правда, под большим нажимом, и многих других. Абсолютное противооружие почему-то окрестили «Тараном».

Работа закипела. Считали, рисовали, чертили, отбрасывали вариант за вариантом. Наконец схема вчерне определилась. Настала пора принимать решение то следующем шаге. И тут Челомей вспомнил об экономике. Прикинули, сколько придется заплатить за безопасность. Даже если не учитывать все затраты на создание циклопических радаров, станций наведения противоракет, то на уничтожение в космосе одной цели приходились две выпущенные с Земли УР-100, то есть на каждую атакующую межконтинентальную баллистическую ракету две примерно такой же стоимости. А если учесть возможность установки на одну чужую ракету нескольких боеголовок, вероятность выброса ложных целей, то затраты на оборону росли во много раз быстрее, чем расходы нападавшей стороны. Реализация «Тарана» грозила стране разорением. Идею пришлось похоронить.

В июле 1967 года на самом верху подписали постановление об установке УР-100 в шахты. Именно с этого момента начался отсчет времени в достижении паритета. Его цена поднялась. Во времена отца Генеральный штаб оценивал потребности необходимой обороны в сотни боезарядов, теперь меньше чем о тысяче никто не хотел и разговаривать. И это только на первое время. Аппетит возрастал. Американцы достигли своего «потолка» в тридцать две тысячи сто девяносто три ядерных взрывных устройства всех видов в 1966 году и на этом остановились. Советский Союз продолжал гонку, в 1982 году догнал США, а к 1986 году превзошел их значительно: советский ядерный арсенал составил сорок шесть тысяч единиц против американских двадцати трех тысяч четырехсот десяти. [112] Ядерный справочник NPDC за ноябрь-декабрь 1997 года. Опубликовано в книге: Советская военная мощь. М.: Военный парад, 1999. С. 167. С этих вершин просто смешными представляются те два десятка Р-16 времен Карибского кризиса, которых оказалось достаточно, чтобы разумный человек счел возможный ущерб от них неприемлемым для цивилизованного государства. Одновременно с «соткой» приняли на вооружение Р-36. Дальше они так и шли дуэтом.

Вскоре навалилась новая проблема: американцы придумали разделяющиеся головки. Мы не могли позволить себе отстать. Объявили конкурс. Главными претендентами снова выступили Янгель и Челомей. Обе новые ракеты удались. Янгель и Челомей постарались.

Гречко, ставший к тому моменту министром обороны, никак не мог решить, кому отдать предпочтение. Янгеля тянул Устинов, а сам Гречко «болел» за Челомея. Он пошел советоваться к Брежневу. Тот принял соломоново решение: на вооружение приняли обе ракеты. Правда, пришлось заплатить в два раза дороже: все предстояло сделать в двух вариантах: не только ракеты, но и старты-шахты, обслуживающие системы, запасные части. Когда я об этом рассказал отцу, он только крякнул и попросил переменить тему, о таком безобразии он не хотел и слушать.

Сейчас «сотка» отслужила свое. В начале 1980-х годов меня призвали на военные сборы. Известно, что офицеров запаса обычно знакомят с «бородатой» техникой. Мы изучали «сотку». Мне стало чрезвычайно приятно, когда офицер, наш лектор, назвал ее лучшей советской ракетой. Значит, тогда на Совете в Филях отец не ошибся.

Шестнадцатого июля 1965 года пускали первую «пятисотку». Все прошло удачно. Челомей научился делать ракеты не хуже, а то и лучше «пушкарей». «Протон», лениво кувыркаясь, кружил вокруг Земли, ловил кварки. Мыслями же Владимира Николаевича в тот год завладела «семисотка».

Указание отца о проработке еще одного лунного проекта никто не отменил.

Правда, конкуренты — Королев и Челомей — вступили в борьбу не на равных. Челомею разрешалось просмотреть вариант тяжелого носителя и представить свои соображения на суд специалистов и начальства. Королев же ушел далеко вперед. Работа над лунной ракетой велась уже четыре года. По крайней мере два с половиной, если отбросить ранний сорокатонный вариант.

Неожиданно возникший конкурент Челомей с первых шагов очень беспокоил Сергея Павловича. Прихлопнуть его оказалось нелегко. Ведь они находились в разных ведомствах: Королев — в Государственном комитете по оборонной технике, а Челомей — в авиационном, под защитой своего министра Дементьева. Правда разнобой сохранялся недолго. В 1965 году восстановили в правах министерства. К старым добавились новые, в том числе и ракетное — Министерство общего машиностроения. Министром назначили Сергея Александровича Афанасьева, опытного хозяйственника, правда ничего не смыслившего в ракетах.

Как вспоминает бывший заместитель Смирнова Г. Н. Пашков, специалисты королёвского ОКБ написали докладную записку министру С. А. Афанасьеву, в которой с целью консолидации усилий и недопущения распыления сил и средств предлагали закрыть, задушить в зародыше пока еще не оформившуюся челомеевскую идею. Челомей очень нервничал, он ничего не мог противопоставить, кроме убежденности, что только его вариант единственно реализуем в наших условиях. Но как доказать свою правоту? За спиной у Королева стоял не только Устинов, но и первый спутник, и Гагарин.

А время шло.

Владимир Николаевич за год скомпоновал «семисотку», в общих чертах «сбил» кооперацию. Последнее давалось особенно трудно, многие из смежников тянули с согласием, оглядываясь на начальство. Челомей не всем теперь представлялся желанным партнером. На счастье, крепко держался Глушко. Он твердо обещал сделать новые двигатели и, не дожидаясь официального решения, приступил к эскизным проработкам.

Челомей уповал на максимальное использование в УР-700 апробированных решений, готовых узлов и приборов. Новое допускалось только там, где испытанные решения просто не проходили. Иначе, по его мнению, ракету, способную достичь Луны, раньше американцев не отработать.

Противостояние Челомея и Королева достигло апогея. Чтобы разрядить обстановку, прибегли к апробированному бюрократическому приему: 25 августа 1965 года председатель Военно-промышленной комиссии Совета министров СССР Леонид Смирнов назначил экспертную комиссию. Кроме чиновников и представителей Академии наук, в нее входили и работники обоих конструкторских бюро. Возглавили комиссию новый ракетный министр Сергей Александрович Афанасьев и президент Академии наук Мстислав Всеволодович Келдыш, теоретик космонавтики, так тогда многозначительно и анонимно писали о нем в газетах.