Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Трудно сказать, чему в те годы отдавалось предпочтение: переговорам или осмотру, конечно, не музеев, а заводов, ферм — всего того, где имелась возможность поучиться, что делается в мире.

Хозяева посмеивались, но охотно включали в программу визита любезные сердцу гостя объекты. Они не понимали, что означает вырваться из изоляции, как раскрываются глаза на заморские диковинки. А дома собираются совещания, пишутся отчеты, принимаются решения о немедленном внедрении их достижений в нашу промышленность. В нашу жизнь. Отец особенно увлекался новинками. Неожиданным для него оказалось сообщение Маленкова о том, что в Великобритании вовсю развивают атомную энергетику и от экспериментов перешли к строительству первых промышленных станций. Оказывается, мы со своей почти игрушечной, в пять тысяч киловатт, единственной ядерной турбиной начинали резко отставать. Отец удивился. Сам он строительство атомных электростанций считал делом проблематичным, по крайней мере не сегодняшнего дня.

Еще год или полтора тому назад, когда газеты зашумели об эксперименте в Обнинске, он затребовал у энергетиков справку, во что обходится киловатт, выработанный разными типами станций. Оказалось, что атомная электроэнергия самая дорогая, и снижения ее стоимости специалисты в обозримом будущем не обещали. Вот отец и упустил эту ветвь энергетики из серьезного рассмотрения. Не то чтобы совсем упустил, в конце 1955 — начале 1956 года энергетикам разрешили начать строительство промышленной атомной станции под Ленинградом, но не столько для выработки электроэнергии, сколько в учебных целях, чтобы отработать технологию на будущее. А тут такая неожиданность. Отец повторно запросил специалистов, те подтвердили свои выводы, а интерес англичан к новому виду топлива объяснили дороговизной привозной нефти. Отец успокоился, но эксперимент с АЭС все же решили расширить.

Подготовка визита продолжалась. Отец вникал даже в мелочи.

Казалось бы, элементарный вопрос, как добраться до Лондона, стал предметом специальных обсуждений. По возвращении из Женевы отец собрал авиационных конструкторов: Туполева, Ильюшина, Антонова. Он хотел разобраться, почему мы летаем на маленьких самолетах, якобы экономя на всем, а капиталисты строят четырехмоторные гиганты? Трудно предположить, что они поступают себе в убыток. К совещанию представили справку, из которой следовало: стоимость перевозки каждого из двух десятков пассажиров на маленьком Иле куда выше, чем на четырехмоторном «Констелейшене». Не говоря уже о появившихся за рубежом новейших турбовинтовых самолетах.

Конструкторы пришли на совещание не с пустыми руками. Ильюшин предлагал в фантастически короткий срок сделать четырехмоторный турбовинтовой лайнер. У него сохранились немалые заделы от Ил-18, загубленного Сталиным. Отец помнил эту печальную историю. Сразу после войны Сергей Владимирович разработал в своем конструкторском бюро новый самолет. Он смотрелся не хуже американских: четыре мощных мотора поднимали более полусотни пассажиров. В те годы на все требовалось одобрение вождя. Ни один кинофильм, ни один автомобиль не могли получить путевку в жизнь, минуя кабинет Сталина. Не говоря уж о самолете. На сей раз Сам оказался не в духе и раздраженно бросил: «Ишь размахнулись, не велики баре, вам и двухмоторного хватит». Возразить никто не решился, Ил-18 в серию не запустили, а опытные экземпляры пошли на слом. Теперь Ильюшин предложил за своим новым самолетом сохранить старое название.

Антонов стремился не отставать. Раньше он пассажирскими самолетами не занимался, но считал, что запущенный в серию десантный Ан-8 можно без особых затрат повторить и в пассажирском варианте.

Отец поинтересовался количеством двигателей.

— Два, — ответил Олег Константинович.

Отец засомневался, будет ли такой самолет достаточно безопасен, сможет ли сесть при отказе одного мотора?

— Не мне вам советовать, но поработайте над четырехмоторным, — заключил он.

Антонов не стал возражать. Раньше руководствовались сталинскими словами о том, что четыре мотора чрезмерная роскошь, сейчас установки менялись.

Предложения и Антонова, и Ильюшина впечатляли, но героем дня стал Туполев. Он собирался на базе своего бомбардировщика Ту-16 сделать реактивный пассажирский самолет. В наши дни почти невозможно себе представить, насколько фантастично звучали тогда его слова. Почти как если бы сейчас кто-то предложил пересесть на пассажирскую ракету.

Но Андрей Николаевич все тщательно продумал.

— Надо только расширить фюзеляж, а остальное — двигатели, крылья, шасси, оборудование — сохранится. На этом можно сэкономить и время и деньги. — Андрей Николаевич с хитринкой посмотрел на отца и продолжил: — Правда, двигателей всего два, но мы и здесь проявили сообразительность, прижали их, как только возможно, близко к фюзеляжу. И что получилось? Даже на одном моторе самолет сможет добраться до аэродрома и сесть.

Отцу идея пришлась по душе, но он усомнился, будет ли турбореактивный самолет достаточно экономичным — ведь реактивные двигатели расходуют прорву керосина.

— Зато он летит быстрее и людей возьмет больше, а мы считаем расход топлива на одного человека и на один километр, — отпарировал Туполев. — Да и капиталисты начинают строить такие самолеты. Впереди пока Великобритания, там уже испытывали новый лайнер «Комета». Остальные страны чуть поотстали. Правда, в «Комете» обнаружились дефекты, произошло несколько аварий. Так что мы можем вырваться вперед.

Отец всегда стремился продемонстрировать миру преимущества нашей системы, поэтому последний аргумент оказался для него весьма весомым. Предложение приняли.

К началу 1956 года новый самолет был почти готов. Он продемонстрировал работоспособность и надежность. Правда, предстояла обширная программа полетов.

Отцу не терпелось поразить англичан. Ведь они слыли самой изобретательной нацией в Европе. И вот теперь появилась возможность продемонстрировать, чего достигла бывшая лапотная Россия. Отец даже подумывал, не полететь ли в Лондон на Ту-104. Когда он заикнулся об этом, служба безопасности пришла в ужас. Серов доказывал отцу, что он не имеет права рисковать своей жизнью. Отец заколебался и решил посоветоваться с Туполевым. Он пригласил его на дачу, хотел поговорить в неофициальной обстановке.

Туполева предупредили: он ни в коем случае не должен соглашаться на полет. Андрей Николаевич оказался в сложном положении: с одной стороны, к чему портить отношения с всесильными органами, с другой — еще больше, чем отцу, ему хотелось похвастаться в Лондоне своим новым детищем.

К главной теме приступили не сразу, сначала погуляли по заснеженным дорожкам, пообедали. Затем отец повел гостя в кабинет. Спросив разрешения, я последовал за ними.