Томаш Ржезач - Спираль измены Солженицына

После успеха повести «Один день Ивана Денисовича» Александр Солженицын оказался в центре всеобщего внимания. Подумывали даже о присуждении ему Ленинской премии. Об этом очень сильно и точно написала в открытом письме Солженицыну дочь Александра Трифоновича Твардовского: «…но ведь Вы нигде не упоминаете о том, что Вы обеими руками были готовы принять эту премию. А кто знает, как сложилась бы судьба Солженицына-лауреата?» [94] Открытое письмо дочери А. Т. Твардовского из Москвы А. И. Солженицыну, «Унита», 24 июня 1975 года.

Интересная постановка вопроса. В самом деле, кто был бы перед нами сегодня — борец против «варварского коммунизма» или?.. Или…

Каждый новый талант, появляющийся на горизонте, или просто новая тема в литературе привлекают внимание прежде всего литературной молодежи. Так получилось и с Солженицыным. Начинающие авторы стали посылать в Рязань свои рукописи с просьбой высказать свое мнение и дать совет или оценку. А что Солженицын? Его это ужасно раздражало, более того, возмущало, что эти «сыроежки» бесцеремонно лезли к нему, «великому писателю», и покушались на его дорогое время. Но довольно скоро он нашел форму защиты от них, назвав ее «Формой №1». Он долго, серьезно и вдумчиво сочинял эту «форму». Наконец, когда ее разработал, был очень доволен. Этот документ, в истории словесности невиданный по циничности, уникален по своему характеру. Ни один из титанов мировой литературы никогда не позволил бы такого высокомерного и грубо пренебрежительного отношения к молодым авторам. Поэтому стоит привести его полностью.

«Ув…

Вы прислали мне свою рукопись и просите дать отзыв о ней (доработка, совет, можно ли печатать).

Жаль, что Вы предварительно не испросили моего согласия на это. Вам представляется естественным, что всякий писатель может и должен дать Вам отзыв об уровне, о качестве Вашей работы и что это для него не составляет труда.(Подчеркнуто мной. — Т. Р. )

А между тем это очень емкая работа: дать отзыв поверхностный, лишь чуть-чуть перелистав — безответственно; можно либо без основания Вас огорчить, либо так же без основания Вас обнадежить. Дать же отзыв квалифицированный — значит надо по-серьезному вникнуть в Вашу рукопись и оценить не только ее, но и те цели, которые Вы ставите перед своим пером (они ведь могут не совпасть у Вас и у Вашего рецензента).

Состояние здоровья моего и поздний приход в литературу (заставляет меня крайне дорожить своим временем) и делают невозможным выполнить Вашу просьбу.

Поверьте, что безымянный (для Вас) рецензент, постоянно занимающийся подобной работой в журнале, скажем в «Новом мире»(подчеркнуто мной. — Т. Р. ), сумеет Вас лучше удовлетворить, чем я.

Всего доброго!

Вот так Александр Солженицын сам себя развенчивает. В этом собственноручно составленном им документе проявляется внутренняя суть Солженицына как человека, его ярко выраженный эгоизм, приведший к совершенно катастрофическому нарушению писательской этики. А сам ведь он обращался к таким, как К. Федин и Б. Лавренев, и был довольно настойчив. Он считал само собой разумеющимся, что Александр Трифонович Твардовский, у которого действительно не было лишней минуты, уделял ему часы и дни… Дополнительных объяснений здесь не требуется.

И все-таки: в этом исключительном документе отношение Александра Солженицына к миру отражено как нельзя лучше. Можно, по его мнению, общаться только с людьми, которые нужны, которые приносят пользу ему. А с чего он начинал? Как к нему отнеслись те, к кому он обращался на первых порах? Как писатель Солженицын собирал материал для своих литературных произведений?

«Откровенно говоря, это был весьма своеобразный метод. Он встречался с людьми лишь для того, чтобы получать от них нужную информацию. Его оценки фактов и явлений всегда подгонялись под какую-то схему. Все, что он делал, было подчинено одной цели: стать великим писателем; все то, что хотя бы отдаленно приближалось к его схеме, он принимал, а то, что по каким-либо причинам не подходило, отбрасывал» [96] Стенограмма беседы с Н. Д. Виткевичем, с. 3. — Архив автора. .

А когда ему лично нужна была помощь, он без тени смущения, неожиданно, без церемоний мог осаждать человека, не считаясь ни с его занятостью, ни с его возрастом или болезнью, ни с его солидным и высоким саном.

Вот Солженицын разыскал Михаила Петровича Якубовича. Это монументальная фигура. Бывший член ЦК партии меньшевиков; человек, проведший в лагерях более 20 лет. Ныне персональный пенсионер. Ему 84 года. Получить возможность побеседовать со столь информированным человеком для любого писателя или журналиста — все равно что выиграть по лотерейному билету.

Я имел честь с ним встречаться. Извинившись, я спросил: «Михаил Петрович, о чем Вы беседовали с Солженицыным?»

«Солженицын рассказал мне, что намерен писать роман о событиях 1917 года. Он сказал, что много слышал обо мне и это заставило его встретиться со мной и расспросить о том времени. Я не предполагал, что беседую с человеком, придерживающимся антисоветских и антисоциалистических взглядов. Но я почувствовал расхождения в его и моем подходе к фактам, когда заговорил о событиях, в которых принимали участие тогдашние руководители партии большевиков. Я начал рассказывать о них, давал им характеристики, касался их прошлого, объективно говорил о том, что они собой представляли, о той роли, которую они сыграли. Но Солженицын резко прервал меня словами: «Это меня не интересует! Это мне не нужно!(Подчеркнуто мной. — Т. Р. ) Эти лица меня не интересуют!» Сначала я не понял, что за всем этим скрыто, я рассказываю обо всем, как было. Я действительно не понимал, как можно хотеть писать роман о событиях 1917 года и не интересоваться ролью руководителей большевистской партии того периода? Как можно написать роман о памятном 1917‑м, если не знать о тех, кто делал революцию? Этого я не смог понять.

У меня создалось впечатление, что Солженицын плохо знаком с историей, теорией социализма, что его знания в этом вопросе поверхностны» [97] Стенограмма беседы с М. П. Якубовичем, с. 2. — Архив автора. .

Давайте предоставим слово человеку, который сам нашел Солженицына, поскольку видел в нем «родственную душу», человеку, который у себя на даче прятал рукопись романа «Архипелаг ГУЛаг», — бывшему власовскому офицеру Л. Самутину.

«Солженицын расспрашивал меня об армии Власова, о судьбе корпуса, которым командовал генерал Краснов. Но не правда интересовала его. Его интересовало лишь то, что ему годилось. При этом он подчеркивал, что хочет описать власовцев как людей, которые «пусть издали, но сумели погрозить Сталину кулаком». Он принципиально игнорировал факты, например ту простую истину, что армия Власова была составной частью нацистского вермахта и не являлась самостоятельной силой. Когда он писал «Архипелаг ГУЛаг», он говорил: «Вот это будет удар, этого Москва не выдержит» [98] Стенограмма беседы с Л. Самутиным, с. 15. — Архив автора. .