Любовь Кузнецова - Куда плывут материки

- Опять Гренландия! — всплеснул руками Курт. — Ты на войне. Тебя ждет семья. Кроме того, ты занимаешься теперь геофизикой. О твоей теории говорит весь мир! Причем же тут Гренландия? И почему ты о ней только вспомнил?

И опять, как много лет назад в Линденберге, Альфред ответил коротко и убежденно:

- Я о ней никогда не забывал!

С каждым днем, с каждым часом Вегенер все больше и больше ненавидел войну. Он не испытывал никакой вражды к людям, против которых ему приходилось воевать.

После ранения Вегенер попал в полевую метеорологическую службу, располагавшуюся в городе Дерпте — нынешнем Тарту. Здесь было легче, чем на фронте. Иногда выпадало свободное время.

Вегенер попросил у своего начальства разрешения читать лекции в Дерптском университете. После долгих проволочек он его получил. Ученый чувствовал себя счастливым. Снова он в аудитории, снова со студентами! С радостью передавал он свои знания молодым эстонцам и русским.

Итак, Вегенер сдвинул с места материки, которые испокон веков считались неподвижными. Они плавают, движутся. Это движение началось давным-давно и продолжается по сей день. Оно вечно.

Гипотезе Вегенера пришлось пережить разные времена- плохие и хорошие, разное к себе отношение — положительное и отрицательное, разную критику — примитивную и строго научную.

Поначалу книга Вегенера была встречена в штыки. Против новой теории восстала вся старая геология и география. Вегенер применил к изучению земной коры методы физики. А старая наука игнорировала это новое направление.

Но теория Вегенера объясняла многие явления, которые до нее считались необъяснимыми. Она была изящна, убедительна и даже поэтична. И вскоре у нее появились сторонники и защитники.

В то же время новые открытия науки все более подтачивали контракционную теорию. Открытие радиоактивности элементов говорило о том, что Земля должна была на протяжении своей истории не охлаждаться, а нагреваться. Изучение строения гор убеждало в наличии горизонтальных перемещений.

Война еще не окончилась. Вегенер был еще на фронте, он все еще носил военную шинель и не мог, как говорится, шага шагнуть без разрешения начальства. А его идея, его мысль уже перешагнула через все границы, через все линии фронтов и смело шествовала по миру.

Книгу Вегенера читали в Германии и России, во Франции, в Англии и за океаном. Ее читали ученые, студенты и даже люди, не имевшие прямого отношения к геологии и географии.

В первых научных журналах молодой Советской Республики были напечатаны статьи в защиту теории Вегенера. «Эта маленькая желтая тетрадка кажется крупнейшим явлением среди геологической литературы», — писал в журнале «Природа» академик А. А. Борисяк. Он называл мысль Вегенера «смелой и красивой», признавая, что она «стремительно увлекает за собой поток фактического материала…»

«Не все согласны с новой теорией, — поддерживал Борисяка геолог Б. Л. Личков, — многие против нее возражают, но думается, что фактический материал правильно, без всяких натяжек примыкает к новым схемам и что есть полное основание поэтому истину искать на том пути, на который ведет новая теория…»

Вегенер вернулся домой в конце 1918 года, когда Германия была охвачена мощным революционным подъемом, наступившим под влиянием Великой Октябрьской Социалистической революции. Монархию свергли, но власть перешла в руки социал-демократического правительства. Оно жестоко подавило народное движение. Страна была разрушена войной, хозяйство подорвано…

Когда Вегенер приехал в Марбург, то оказалось, что его место в университете уже занято. Напрасно хлопотали друзья ученого. Мест в Марбурге не было. Вегенеру с семьей пришлось переехать в Гамбург, в дом тестя Кёппена и занять должность заведующего метеорологической службой в обсерватории. Вскоре в Гамбург переехал и Курт.

Альфред, который был очень рад приезду любимого брата, пытался все же отговорить Курта:

- Ты бросаешь такую интересную работу, не стоит этого делать из-за меня.

- Стоит, — упрямо возражал Курт. — Ты так редко бываешь на родине, — то ты на войне, то в Гренландии. Так вот, пока ты в Германии, я хочу быть с тобой и буду…

Обсерватория отнимала у Вегенера много времени. Как заведующему ему приходилось заниматься административной работой, вникать во все хозяйственные мелочи. Не об этом мечтал ученый долгие годы войны, да и опыта в такой работе у него не было. «Его страшили, — признается Бенндорф, — ему были неприятны связанные с обсерваторией административные обязанности». Тем не менее Вегенер занимался хозяйственными делами с истинно немецкой аккуратностью и исполнительностью.

А кроме обсерватории была еще научная работа. Теория перемещения требовала дальнейшего развития. Ценнейшие материалы, собранные в Гренландии, ждали, чтобы их обработали и издали. Но и этого Вегенеру было мало.

В качестве экстраординарного профессора он начал читать лекции в Гамбургском университете. Штатного места профессора в университете не было. Эльза, ее отец, Курт пробовали отговорить ученого от лекций: времени и так не хватает. Но Вегенер соскучился по студентам, по университетским аудиториям. Он педагог по призванию. Сколько нового должен рассказать он студентам, сколько молодых людей должен перетянуть на сторону своей теории. Его место на кафедре!

Однако и лекций Вегенеру мало. В университете он вместе с Кёппеном организует геофизический коллоквиум. Сначала его посещали студенты, потом" к ним присоединились сотрудники обсерватории, а позже для участия в коллоквиуме стали приезжать ученые со всей Германии и даже из-за границы.

Ван-Беммелен, долгие годы руководивший обсерваторией в Джакарте, рассказывал о своих наблюдениях и исследованиях. Норвежский геофизик Бьеркнес — о новейших методах предсказания погоды.

Идеи выдвинутые на заседаниях коллоквиума, разносились далеко за пределы Гамбурга.

Первое время коллоквиум проводился в университете, потом собрания перенесли в обсерваторию. Было в Гамбурге и еще одно место, где часто собирались ученые, где проходили жаркие научные споры и рождались смелые мысли.

«Этот коллоквиум, — вспоминает один из его участников, — стал духовным центром ученых, центром, в котором рождалось обилие мыслей. На коллоквиуме мы познакомились со многими известными иностранными учеными… Я не могу не упомянуть и о ломе № 7 по Виоластр в Гросборстеле, об этом тихом, окруженном густой зеленью приюте ученых. Вегенер и его тесть Кёппен превратили этот дом в центр мыслящего содружества ученых, которое оба они не хотели и не могли потерять, несмотря на тяжелые времена».