Николай Молчанов - Генерал де Голль

На пресс-конференции 21 февраля 1966 года генерал де Голль сказал: «Экономическая, финансовая и социальная ориентация французской политики никогда не изменялась с 1958 года». Так оно и было. С самого начала де Голль, оставив за собой «заповедные» или «зарезервированные области»: внешнюю политику, Алжир, колонии и вооруженные силы, передал другие сферы государственного управления в ведение своих министров. Рассказывают, что однажды Дебрэ, будучи премьером, ворчливо сказал генералу: «Алжир — это вы. Цена на молоко — это я». Генерал выслушал его, а затем, не сказав ни слова, приказал повысить цену на молоко. Но это был исключительный случай. Обычно происходило иначе. «Интендантством» занимались «способные люди». Естественно, что в экономике самые «способные» это те, смысл жизни которых состоит в выколачивании прибыли. Не удивительно, что экономикой и финансами занимались люди из мира больших денег, промышленники и банкиры — Пинэ, Баумгартнер и другие им подобные. Вообще при де Голле небывало упростился доступ прямых представителей финансовой олигархии к власти. Раньше надо было добиваться депутатского мандата, затем проходить испытание парламентских дебатов, где левые депутаты не жаловали промышленников и банкиров. Новая государственная система устранила эти препятствия.

«Политика, проводимая с 1958 года и особенно с 1962 года, — писал бывший премьер Мендес-Франс, — заключалась в передаче рычагов управления, находившихся в руках государства и являющихся необходимыми рычагами планирования, в особенности основного — финансирования, в руки частных предпринимателей».

Все началось еще в сентябре 1958 года, когда де Голль создал для разработки своей экономической политики комитет специалистов во главе с Ж. Рюэффом, бывшим финансовым советником Пуанкарэ и Лаваля. В комитет вошли исключительно представители банков и трестов. Они подготовили серию правительственных указов, изданных в декабре 1958 года. Эти указы были направлены в соответствии с планами де Голля на укрепление экономической независимости Франции, ее позиций в конкурентной борьбе на мировых рынках. Появился новый, «тяжелый» франк, равный 100 старым франкам. Девальвация, то есть уменьшение стоимости франка по отношению к иностранной валюте, облегчила рост французского экспорта. Сокращался внешнеторговый дефицит, росли золотые запасы, которых в 1958 году практически вообще не было. В 1963 году они составили 4,5 миллиарда долларов. Франк стал одной из самых прочных валют. Промышленный подъем способствовал укреплению экономических позиций Франции. Промышленники получили множество привилегий, их доходы резко возросли. К моменту президентских выборов в декабре 1965 года производство увеличилось на 43 процента, экспорт — на 88 процентов.

Но какой ценой, за счет кого это было достигнуто? Отменили субсидии, которые сдерживали рост цен на предметы широкого потребления, повысили тарифы на газ, электричество, транспорт, почтовые услуги и т. п. Сокращались социальные пособия, пенсии. Отменялась система поддержания цен на продукты, поставляемые крестьянами. Повышались налоги. Словом, экономическая политика Пятой республики сводилась к тому, что за все платили бедные. Разрыв между высокими и самыми низкими доходами возрастал. Если в Швеции первые превышали вторые в 17 раз, то во Франции — в 74 раза. По росту цен Франция обгоняла США, ФРГ, Англию, Бельгию. Только Италия оставалась впереди. За десять лет Пятой республики цены увеличились на 40 процентов.

Особенно скандальное положение создалось в жилищном строительстве. При 15 миллионах остро нуждавшихся в жилье в год строилось не более 370 тысяч жилищ. Правда, только в Париже постоянно пустовало около 10 тысяч прекрасных квартир. Но они предназначались для богатых и стоили несметных денег. А чтобы получить дешевую муниципальную квартиру, надо было много лет ожидать очереди. Франция оставалась страной с самой высокой в Западной Европе стоимостью жизни. Ничего не делалось для борьбы со спекуляцией и злоупотреблениями буржуазии. Роскошь и нищета сосуществовали рядом во все более вопиющем контрасте. При этом промышленное производство росло, повышалась производительность труда, а значит, и эксплуатация, в то время как увеличение зарплаты с трудом компенсировало рост цен и инфляцию.

Экономическая политика, проводившаяся под лозунгами эффективности производства, рентабельности и конкурентоспособности, тяжело отражалась не только на положении живущих на зарплату рабочих и служащих. Быстрая концентрация производства разоряла массу мелких хозяев, особенно крестьян. Правительственные планы предусматривали ликвидацию 800 тысяч крестьянских хозяйств. Крестьянские волнения охватывают десятки департаментов. Баррикады из сельскохозяйственных машин останавливают движение по дорогам страны.

Де Голль в изображении одного из карикатуристов

Что касается рабочего класса, то он, после небольшой паузы в начале существования Пятой республики, активно вступает в борьбу против реакционной социальной политики нового режима. Летом 1959 года забастовочное движение возрастает во всех отраслях промышленности. В ответ правительство устами Мишеля Дебрэ провозглашает лозунг: «Власть не отступает», и занимает самую непримиримую позицию. Оно издает декрет о «реквизиции», то есть о принудительном возвращении бастующих на работу. Но профсоюзы прибегают к новым разнообразным формам борьбы. В 1961 году забастовочное движение увеличивается по сравнению с 1959 годом в три раза. Особенно оно усиливается в 1963 году. Всеобщая забастовка шахтеров вызвала еще небывалое по остроте испытание сил между рабочим классом и авторитарным режимом. Де Голль лично подписал декрет о «реквизиции». Шахтеры отказались подчиниться. Рабочие других отраслей промышленности забастовали в знак солидарности. Правительство отступает и идет на переговоры с профсоюзами. Весенний социальный конфликт 1963 года не случайно оказался моментом наибольшего падения авторитета де Голля. В первый раз он прямо и непосредственно ввязался в классовую схватку и потерпел поражение. И в дальнейшем ему не раз придется отступать перед натиском рабочего класса. Именно в этой области де Голль сталкивается с наибольшими трудностями и терпит явные неудачи. В социальных делах этот реалист обнаруживает максимальную степень непонимания реальности. Классовая борьба представлялась ему явлением крайне опасным, но необъяснимым. Он говорил, что «концепция» классовой борьбы «противоречит тому, что особенно глубоко в его сознании», то есть принципу единства нации. Он не мог понять объективно неизбежного характера классовых конфликтов в буржуазном обществе. Поскольку именно рабочие были вынуждены, защищая свои права, выступать активной, нападающей стороной в социальных столкновениях, они в его глазах, естественно, оказывались виновниками нарушения единства нации и ее ослабления. И он закономерно всегда оказывался вопреки своим претензиям на роль беспристрастного арбитра на стороне буржуазии, ибо ведь она-то была за «порядок». Ему приходится непрерывно вмешиваться в экономическую и социальную политику, ибо ее результаты ставили под вопрос все начинания во внутренней и внешней политике. В 1963 году рост цен и инфляция вновь угрожают подорвать внешнеполитические позиции страны.