Владимир Бокарев - Одиссея Пола Маккартни

Я хотел бы записать пару песен Джона, попробовать спеть «Beautiful Boy» и «Imagine» и еще что — нибудь из раннего. Больше всего мне хочется исполнить «You Will Be Mine», и если я не запишу эту песню, то хотя бы исполню на каком — нибудь концерте.

Наверное, собственный стиль меняется с появлением новой музыкальной аппаратуры, электронных ударников и всего прочего. Так было и со мной. Когда мы собрались для записи пластинок «All The Best!» и «Back In The USSR», то хотели просто поиграть, просто попеть, тряхнуть стариной, чтобы подготовиться к записи большого альбома. Мне нужна была та беззаботная атмосфера кофейни, знаете, «давай тащи инструмент, может, посидим, поиграем» — что — то в этом духе. Но, конечно же, обстановка сразу стала более формальной, это неизбежно.

Ребята все время спрашивали: «А твои песни мы будем играть?» И мы исполнили «I Saw Her Standing There». Но я только и думал о том, чтобы играть старый «доисторический» рок. И вот мы начали с «Twenty Flight Rock», потом пошла «Oh, My God, Miss Cloudy», немножко Фэтса Домино, Сэма Кука [76] Кук Сэм, р. 22 января 1931 г. в Чикаго. Американский певец, получивший широкую известность в 50–60–е годы. Убит в Лос — Анджелесе в декабре 1964 г. и т. д. Мы даже осмелились сыграть «Now Or Never» из репертуара Элвиса Пресли. Кое — кто недовольно нахмурился, узнав, что мы будем записывать эту песню, но потом всем понравилось. Прямо как в Гамбурге в старые времена. Там она пользовалась огромным успехом.

Одним словом, музыканты вкалывали, ничье самомнение нам не мешало. Я подумал, что так обычно записывались «Битлз». Ну и, конечно же, ошибки барабанщика, ненастроенные гитары и все такое. Но ведь часто именно благодаря этим ошибкам музыкальное произведение и становится запоминающимся, а потому популярным. Если вдруг возникал какой — нибудь странный звук, мы его оставляли, чтобы у записи был свой, характерный привкус. Когда пытаешься что — то подправить, обычно только все портишь.

Я прекрасно знал, что можно сидеть и обдумывать все это часами, а можно сразу взять и записать. Поэтому я сказал ребятам: "«Kansas City» в тональности соль, немножко безалаберно», показал, где сделать паузы, как закончить. И все. А потом: «…три, четыре, и… начали!» Ну и кивком показал, кому вступать в соло. Они играли великолепно. Весь секрет в том, что у них не было времени на обдумывание. Больше двух дублей мы не делали, и то лишь в том случае, если в первый раз совсем ничего не получилось. Мы записали 18 песен за один день и столько же за следующий. Пластинку «Back In The USSR» я делал для души. На ней рок — н–роллы, песни моей юности. Я думаю, что всегда стараешься исполнять музыку, которая по душе. И конечно, надеешься, что она станет популярной. Мне кажется, что не следует исполнять музыку, в надежде, что она станет популярной, если она самому тебе не нравится. Думаю, что слушатель всегда знает, когда его пытаются обмануть.

Я не думаю, что у музыки и политики много общего, но когда я рос на Западе, мы интересовались Россией. Мои родители, бывало, говорили мне: «Мы вместе воевали, мы были союзниками в войне». Мы всегда смотрели на Советский Союз как на друга. Но потом вмешалась политика, и между нами возникла стена. В то время (60–е годы) многое между Советским Союзом и Западом было запрещено. Это касалось не только музыки. Мы предвидели такое отношение, и нас оно не слишком тревожило. Это не оттолкнуло нас от русских. Мы вас любим. Ужасно! Мы часто слышали, что молодежь интересовалась нашей музыкой и слушала наши пластинки. С тех пор у меня очень много заочных, но преданных почитателей.

Я всегда был оптимистом в вопросе отношений между нашими странами. Сейчас отношения становятся более теплыми и мне захотелось, чтобы это была не просто пластинка, одна из многих. Я подумал, что поскольку все мои пластинки обычно выходят здесь (в Великобритании) или в Америке, а в Россию попадают позднее, было бы неплохо сделать наоборот. Тот новый дух дружбы и открытости, который исходит из России, побудили меня сделать ответный жест — подарить диск моим поклонникам в вашей стране. Для меня важно, чтобы люди там узнали, что здесь у них много друзей.

Возможно, толчком послужил репортаж из Советского Союза, подготовленный американской телекомпанией Эй — би — си, который я увидел по телевизору. Репортер подходил к детям, домохозяйкам, прохожим на улице, заводил самый обыкновенный разговор, и, вы знаете, я увидел обычные, нормальные лица людей. А ведь Россия для нас существовала всегда за «железным занавесом».

Хотите, я составлю символическую рок — группу из тех музыкантов, которые, как мне кажется, на сегодняшний день лучшие? Вокал — Роберт Плант [77] Плант Роберт Энтони, р. 20 августа 1948 г. в Бирмингеме. Вокалист английского ансамбля «Лед Зеппелин». После распада группы в 1980 г. выступает сольно , гитара — Эдди ван Хален, клавишные — Стиви Уандер, ударные — Фил Коллинз [78] Коллинз Фил, р. 31 января 1951 г. Ударник и вокалист английской рок — группы «Генезис» , бас, хоть и нескромно, но на бас — гитаре буду играть я.

При создании группы, как и при комплектовании футбольной команды, весьма трудно найти оптимальное сочетание игроков. Ведь одиннадцать звезд на поле — это еще не команда, как подтвердил чемпионат мира по футболу в Мехико [79] Имеется в виду неудачное выступление английской сборной на чемпионате мира по футболу в Мексике в 1986 г. . Объединить усилия двух сильных музыкантов не сложно. А вот найти группу, участники которой отлично понимают друг друга, дело непростое. Все равно что удачный брак.

Надо четко провести границу между критикой и критиканством. Я понимаю, что на всех не угодишь, но здравый смысл в оценке творчества, на мой взгляд, должен быть более серьезным аргументом, чем субъективная схоластика типа «доминант — септ — аккорды в финальной части превалируют над дольными структурами, обедняя гармонию произведения». Это и есть критиканство, когда сказать нечего, а говорить надо. Когда мы со Стиви Уандером написали песню «Ebony And Ivory», мы хотели сказать всему миру, что люди всех цветов кожи должны и могут жить в дружбе и согласии, но нашлись критики — нет, критиканы, которые написали в своих газетах только одно слово: «чепуха». Понимаете? Это как раз тот случай, когда одно слово может убить. И вроде действительно чепуха, но я слег на несколько дней. Все время вертелась мысль: «А может быть, они правы, а я действительно дурак, на что замахнулся?» Но проблема — то существует! В ЮАР, в меньшей степени в США, но она есть. И вы знаете, когда я понял, что работал не напрасно? Во время гастролей в Лос — Анджелесе. Ко мне за кулисы пришел Эрни Уоттс, великий черный саксофонист и сказал: «Огромное спасибо за эту песню». А в глазах у него стояли слезы. Я вначале не понял, почему у него была такая реакция, но кто — то сказал, что он женат на белой женщине… И мне стало безразлично мнение критиканов. В конце концов, если моя песня помогла хотя бы одному человеку, значит, я жил не напрасно.