Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий

Приходилось думать и о том, что Россия еще не залечила ран, нанесенных польско-шведской интервенцией в начале XVII века и Смоленской войной 1632–1634 годов. Кроме того, Польшу поддержат Франция и другие государства. А как быть с русско-польским договором, заключенным в мае 1634 года об оказании взаимной помощи в случае нападения Крымского ханства? На основании этого договора польское правительство требует выступления России против Украины, считая, что участие татар в Желтоводской и Корсунской битвах не что иное, как их нападение на территорию Речи Посполитой.

Для русского правительства создалось затруднительное положение. Конечно, не в его интересах помогать Речи Посполитой в войне против братского украинского народа. Но обстоятельства требовали осторожности.

Хорошо поразмыслив, пришли к заключению, что прежде чем дать ответ на письмо, следует хорошо изучить обстановку на Украине и вокруг нее. Уже 22 июня 1648 года по указанию государя порубежным воеводам были направлены грамоты: «…тотчас послать в литовскую сторону, кого пригоже, знающих людей… в разные места… и велети разведать подлинно тайным делом, коими мерами польского Владислава короля не стало, и в котором городе, и кого на его место на королевство чают, брата ль его Казимира королевича, или кого из иного государства берут, и коль скоро. И что у них ныне в Польше и в Литве делается, и в которых местах у них черкасы и татары, сложась, воюют, и много ль их в собранье, и кто к черкасам пристает, и за что у них та ссора с поляками учинилась, и чем ту ссору чают унять. И кто ныне в Польше и в Литве коронные гетманы учинены, и белорусцы к черкасцам не пристают ли… и в которых городах, и есть ли против тех черкас и татар в Польше и и Литве собранья, и в которых местах; да и про всякие вести, что у них делается… разведать всякими мерами подлинно».

И пошли по Украине, Польше, Белоруссии, аж до самого Крыма, «знающие тайные люди», чтобы выведать про все доподлинно и донести своему государю.

«Мы очень жалеем, что хотя и не по нашей вине так много крестьян своей крови пролило и в бусурманскую неволю пошло, — писал Хмельницкий 27 июня 1648 года Киселю. — Дай господи боже, чтобы это больше не повторилось. Но к нам доходят вести, что некоторые паны сенаторы под Луцком войско собирают, чтобы снова против нас воевать, и мы помимо воли вынуждены думать о том, как сохранить свою жизнь. Мы не желаем, чтобы до больших потерь дошло, а потому разослали по всей Украине универсалы о том, что каждый как из нашего Войска Запорожского, так и из других шляхетских подданных под страхом сурового наказания эти бунты и волнения должен прекратить…»

Хмельницкий прекрасно знал, что никакие универсалы не помогут. Не было такой силы, чтобы унять накопившийся в народе гнев против шляхты, чтобы остановить народную месть.

Огонь священного гнева против поработителей разгорался. Народные массы возглавили соратники Богдана. И первым из них был Максим Кривонос. Это он поднял восстания на Брацлавщине и Киевщине, в Подолии и Волыни. А потом перешел на Побужье, освободил Винницу, Брацлав, Райгород, Немиров, другие города. «Этот бесчестный Кривонос поднял на войну неорганизованную толпу и до этого времени по Украине не перестает нарушать наш мир и везде проводит вражеские наступления», — говорится в одном из польских донесений. Испытав жестокости шляхты, он мстил им со страшной ненавистью. И они трепетали при одном имени Максима Кривоноса.

Поляки через Киселя требовали от Хмельницкого, чтобы он унял Кривоноса, а тот делал вид, что ничего о Кривоносе и восстании не знает, что не поддерживает с ним никаких отношений, поскольку строго придерживается условий перемирия.

То же было и с Иваном Ганжой, который поднял восстание в Умани, и с другими соратниками Хмельницкого, возглавившими борьбу в других местах Украины.

Вконец рассерженный на сейм, который не доверил ему командование польским войском, Иеремия Вишневецкий самолично собрал армию и двинулся на Украину. 18 июня 1648 года он был уже в Погребищах и здесь начал жестоко карать всех, кого хотя бы подозревал в участии в восстании.

Из летописи Самоила Величко: «Зрозумевши зась, же на Киев за Днепр, для повставших военных вихоров, не безпечно уже ему простовати, вдался ку Любечу; где Днепр переправивши и Брагиня досягнувшися, княгиню до Вишневца своего сь тяжарами домашними отправил, а самь вдался налево, в промысль военный против казаков ку Погребищамь; где подзорных будто людей, кровь русских до бунтов, а больше невинных на паль тиранско позбивавши, и тим мордерством своим приязнь людскую и власных подданих своих стративши, а на гнев ку себе сердца их запаливши, рушил оттоль к Немирову, своей маетности, такогожь гостинца мордерского, як и Погребищане, сдержали боявшейся».

С одной стороны, выступление Вишневецкого носило провокационный характер и было направлено на срыв переговоров о мире, начатых польским правительством и Хмельницким. С другой стороны, он хотел показать, что сам в состоянии расправиться с «непокорным хлопом Хмелем и его восставшей чернью».

Исполненный этой уверенности и возбужденный учиненными им невиданными зверствами, Вишневецкий, залив кровью Погребища, пошел на Прилуки и Немиров. И везде, где он проходил, оставались виселицы и посаженные на колья люди. Известие — «Ярема идет!» — наводило леденящий ужас. Он стремительно появлялся со своими жолнерами и драгунами, громыхая артиллерией и сопровождаемый лишь подвижным легким обозом. На быстрой поджарой лошади, невысокий и худой, он окидывал согнанных людей безжалостным взглядом и решительным голосом приказывал казнить, сажать на кол, жечь. И потом с мстительной и презрительной улыбкой смотрел, как расправлялись его подручные с жертвами. И не было виновных и невиновных, детей и взрослых — на всех падала лютая злоба князя.

Около 15 июня 1648 года Вишневецкий подошел к Немирову. Жители закрыли ворота и отказались пустить его в город. Незадолго перед этим город был освобожден от жолнеров отрядом Максима Кривоноса. Чтобы овладеть им, Кривонос применил военную хитрость. Один из казацких отрядов под военными знаками и хоругвями Речи Посполитой подошел к стенам города. Затрубили трубы, ударили в литавры, как это делалось и в шляхетском войске. Но польский гарнизон и его командир не решались открывать ворота. Вот тогда-то приверженцы Кривоноса и подняли шум: почему, мол, не пускают жолнеров. Ворота открыли. Это послужило сигналом к восстанию. Казаки при помощи местных жителей освободили город от шляхты.

Сейчас немировцы закрыли ворота и были готовы защищаться до последнего. Вишневецкий приказал брать город приступом.