Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий

Прослышав о прибытии посольства в Переяслав, «всенародное множество с женами и детьми с великой радостью» высыпало на улицы. Около самых ворот города по обе стороны рядами стояли казаки, салютуя выстрелами из ружей.

Духовенство вышло встречать посольство «со кресты, и с образы, и с хоругвями, и со святою водою». Переяславский протопоп Григорий в своем приветственном слове выразил от имени всех удовлетворение по поводу воссоединения «воедино Малой и Великой России». После встречи под торжественный звон колоколов направились в Успенскую соборную церковь, где состоялся молебен.

Гетман Богдан Хмельницкий приехал в Переяслав под конец дня 6 января 1654 года. Вместе с ним прибыли Чигиринский полковник Карп Трушенко, войсковой обозный Федор Коробка, войсковые судьи Самойло Зарудный и Федор Лобода, войсковой есаул Михаил Лученко, а на следующий день — войсковой писарь Иван Виговский. Белоцерковский, Каневский, Киевский, Корсунский, Миргородский, Нежинский, Кальницкий, Полтавский, Прилукский, Черкасский, Черниговский, Переяславский полки представляли полковники Семен Половец, Федор Стародуб, Евтихий Пишко, Иван Гуля-ницкий, Григорий Лисницкий, Иван Золотаренко, Иван Федоренко, Мартин Пушкарь, Яков Воронченко, Яков Пархоменко, Степан Пободайло, Павел Тетеря. Прибыли представители киевских мещан, полковой и сотенной старшины, а также по пять-десять казаков из каждого полка. Не смогли приехать на раду Иван Богун, Михаил Зеленский и Иосиф Глух: их полки защищали западную и южную границы Украины от польских и татарских набегов. Не было здесь и поволоцкого полковника Михаила Суличича, направленного с посольством в Трансильванию, и войскового есаула Демьяна Лисовца, пребывавшего в Молдавии.

Посоветовавшись со старшиной, Хмельницкий послал к Бутурлину переяславского полковника Павла Тетерю, чтобы договориться о предварительной неофициальной встрече. Условились встретиться в тот же день.

Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным, год 1654: «И того ж числа ввечеру приехал к боярину Василию Васильевичу на двор гетман Богдан Хмельницкий, а с ним приехали писарь Иван Виговский да переяславский полковник Павел Тетеря. И боярин Василий Васильевич с товарищи говорили гетману: присланы они от великого государя и великого князя Алексея Михайловича и всея Руси самодержца и многих государств государя и обладателя с его государевым, милостивым полным указом по его, гетманову, челобитью и всего войска Запорожского. И чтоб завтра, генваря в 8-й день, ему, гетману, государеву грамоту подать и государев милостивый указ сказать на съезжем дворе, а, подав бы государеву грамоту и сказав государев милостивый указ, того же дни идти в церковь и учинить ему, гетману, и полковникам, и иным начальным и всяким людям веру, как им быти под государевою высокою рукою. И гетман говорил, что великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси самодержцу они со всем войском Запорожским служити и прямити во всем душами своими рады, и головы свои за государское многолетное здоровье положить, и веру ему, государю, учинити генваря в 8-й день, и во всем по его, государеве, воле быти готовы».

Долго говорили. Когда Хмельницкому зачитали государеву грамоту и указ, не все, в них изложенное, удовлетворило его. Завязался длительный спор. Лишь после взаимных уступок пришли к согласию. Было решено: чтобы сохранить престиж царской власти, документ оформить в виде челобитной на имя царя, принятие которой гарантировалось. Но и тогда гетман предупредил, что окончательно утвердит условия воссоединения лишь после совета с полковниками, который он назначил на завтра.

Рано утром 8 января 1654 года у гетмана состоялась Рада старшин. Она одобрила уточненные условия. И еще один вопрос был вынесен на всеобщее обсуждение. Хотя власть находилась в руках старшин и гетмана, но такого исторической важности дела, как воссоединение, они сами решить не могли. И старшина постановила созвать во второй половине этого же дня общевойсковую, народную Раду.

Уже когда начали расходиться, к гетманову дому прискакал казацкий гонец на взмыленной загнанной лошади. Он вручил Хмельницкому письмо с Запорожской Сечи. Полковники окружили гетмана. С волнением раскрыл он письмо. И чем дольше он читал, тем радостнее становились усталые, наполненные заботой глаза, разглаживались суровые морщины на лице. Наконец он поднял голову и воскликнул:

— Братья с Сечи одобряют наше дело! — И потом в полный голос торжествующе прочел: — «Замысел ваш — будь со всем народом малороссийским, по обе стороны Днепра живущим, под протекцией великодержавнейшего и пресветлейшего монарха российского, правильным признаем и даем наш войсковой вам совет, чтобы того дела не оставляли и оное кончили к наилучшей пользе отчизны нашей Малороссийской и всего Войска Запорожского…»

— Но тут далее, — продолжал гетман, — братья правильно нас предупреждают о том, о чем и мы сами только что говорили. Слушайте: «Как будете писать пакт, то извольте, ваша гетманская милость, сами прилежно проследить за тем, чтобы не было в нем чего лишнего и отчизне нашей вредного, а предковечным правам и вольностям нашим противного и неполезного. Знаем наверняка, что великодержавнейший и пресветлейший монарх и самодержец российский, как царь православный, примет нас охотно и ласково, как отец чадолюбивый сынов своих…

Хмельницкий поднял руку с письмом над собой как знамя.

— Это благословение и предостережение нам. А теперь за дело!

И забили литаврщики в котлы-барабаны, и сходились все, и стар и млад, и казак и мещанин, на Переяславскую площадь на великую и долгожданную раду, «явную всему народу».

Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным, 1654 год: «И по тайной раде, которую гетман имел с полковниками своими… во второй час дни бито в барабан с час времени — на собрание всего народа слышати совет о деле, хотящем свершитися. И как собралось великое множество всяких чинов людей, учинили круг пространный для гетмана и для полковников, а потом и сам гетман вышел под бунчуком, а с ним судьи и есаулы, писарь и все полковники…»

Московские послы со своей свитой стояли поодаль, на отведенном для них месте. Всенародная Рада была для них неожиданностью. Очевидно, ее решено было созвать на утреннем совещании у гетмана. И теперь послы, слегка растерянные, смотрели, что будет дальше. Вся площадь была запружена людьми, мальчишки воробьями облепили крыши прилегающих к ней домов.

Наперед вышел есаул и, подняв руку, потребовал тишины. Когда людской гул постепенно утих, в очищенный круг вошел гетман Богдан Хмельницкий. Был он в богатой одежде, в руке булава, усыпанная драгоценными камнями, над головой его держали бунчук. Он минуту постоял молча, внимательно всматриваясь в лица людей и унимая охватившее его волнение. Потом его правая рука с булавой взметнулась над головами людей и над площадью разнесся сильный звучный голос: