Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий

— Панове полковники, есаулы, сотники, все Войско Запорожское, и все православные христиане! Ведомо то вам, что уже шесть лет живем без государя в нашей земле в беспрестанных бранях и кровопролитии з гонителями и врагами нашими, хотящими искоренити церковь божию, дабы имя русское не поминулось в земле нашей, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя. Для того ныне собрали Раду, явную всему народу, чтобы избрать государя из четырех, которого вы хочете.

Речь Хмельницкого была четкой, говорил он не спеша, чтобы каждый мог понять и вдуматься в услышанное и решить для себя главное…

— Первый царь есть турецкий, который многажды через послов своих призывал нас под свою власть; второй — хан крымский; третий — король польский, который, буде сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку приняти может; четвертый есть православный Великой России государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными молениями нашими себе просим, — тут, которого хотите, избирайте.

Хмельницкий засунул булаву за широкий красный пояс, и освободившаяся рука теперь, словно сабля, рубила воздух в такт его речи.

— Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, какую братья наши, православные христиане греки, беду терпят и в каком суть от безбожных утеснений. Крымский хан тож бусурман; по нужде в дружбу его принявши, нестерпимые беды приняли. Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнской от польских панов утеснения — никому вам сказывать не надо. А православный христианский великий государь, царь восточный, есть с нами единого исповедания. Тот великий государь, шестилетних наших молений беспрестанных не презревши, теперь своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислать изволил… Кроме как под его царской высокой рукой, благотишнейшего пристанища не обрящем. А буде кто с нами не согласен теперь, куда хочет вольная дорога!

И тогда раздались тысячи голосов:

— Волим под царя восточного!

Переяславский полковник Павел Тетеря, обходя круг, на все стороны спрашивал:

— Все ли тако соизволите?!

— Все! Все! — единодушно восклицали собравшиеся.

И тогда снова над толпою взмыл зычный голос гетмана:

Будет тако! Да укрепит господь бог нас под его царскою рукою!

— Боже, утверди и укрепи! — со всех сторон отвечали гетману, добавляя: — Чтоб есмы вовеки все едины были!

Так было провозглашено воссоединение Украины с Россией. Свершилась великая цель, к которой стремились два братских народа. Безоговорочное заявление Рады 8 января 1654 года в Переяславе отразило действительные думы и чаяния всего украинского народа, который упорной и долгой борьбой расчищал себе путь к этому знаменательному историческому дню.

Сразу же после Рады Хмельницкий с войсковой старшиной прибыл на съезжий двор к боярину Бутурлину. Встретив гостей, воевода передал им царскую грамоту, подтверждавшую согласие русского правительства на воссоединение Украины с Россией, и произнес от имени и по поручению царя большую речь. Он кратко изложил историю отношений войска Запорожского с Русским государством и еще раз подчеркнул готовность России принять Украину и защищать ее от врагов.

Из съезжего двора гетман, Бутурлин и все присутствующие отправились в Успенскую соборную церковь Переяслава для принесения присяги. Хмельницкий ехал в одной карете с боярином, и по дороге их радостно приветствовали горожане. Для приведения украинского народа к присяге в Переяслав вместе с посольством прибыли представители русского духовенства — архимандрит казанского Преображенского монастыря Прохор и протопоп Андриан со священниками и дьяконами. Вместе с переяславским протопопом Григорием и всем духовенством они встретили Хмельницкого и Бутурлина на церковной паперти, в ризах и под священное пение, благословя, проводили в празднично убранный храм. Горели паникадила и множество свечей. Посреди храма стоял аналой, накрытый парчовым покрывалом, на котором стояло золотое распятие, лежали евангелие и золотой крест. Архимандрит Прохор уже готовился начать церемонию, как часть высшей казацкой старшины неожиданно выдвинула требование, чтобы Бутурлин раньше присягнул от имени царя, что будут сохранены их права и вольности. Русские послы отказались, говоря, что этого «николи не бывало», чтобы самодержцы присягали своим подданным. После совещания между гетманом и старшиной было решено присягнуть, а «о своих делах учнут они, гетман и все войско Запорожское, бити челом великому государю». И тогда Бутурлин от имени государя заверил, что будут подтверждены все права и вольности Украины.

Первыми присягнули гетман, войсковой писарь, обозный, войсковые судьи, есаулы и полковники. Имена всех их вносились в особую «чиновную» книгу, «каковая от государя прислана».

После присяги Богдану Хмельницкому в присутствии старшины, казаков и мещан были переданы новое знамя Войска Запорожского, булава, как знак гетманского достоинства, русская одежда («ферезея») и шапка. Знаки гетманской власти вручались торжественно: Бутурлин объяснял символический смысл каждой из них. Старшине были переданы царские подарки.

На следующий день были приведены к присяге участники народной Рады, жители Переяслава.

Гетман еще несколько дней побыл в Переяславе, встречался с послами, обсуждая с ними будущие неотложные дела. Он передал письмо государю и 13 января выехал в Чигирин. А на следующий день отправились в обратный путь и представители России.

Из летописи Самовидца: «И там Рада была, где все полковники и сотники с товарищами, при них бывшими, согласились стать под высокодержавную его царского величества руку, не желая уже более никоим образом быть подданными королю польскому и прежних панов, равно как и принимать к себе татар. На чем на той-то Раде в том месяце генваре и присягу дал гетман Хмельницкий со всеми полковниками, сотниками и атаманами и всею старшиною войсковою… И сейчас по всем полкам разослали стольников в сопровождении казаков, чтобы так казаки со всем народом присягу дали на вечное подданство его царскому величеству, что по всей Украине весь народ с охотой и сделал. А боярин Василий Васильевич Бутурлин повернул на Москву к его царскому величеству, и немалая радость межи народом стала».

Богдан Хмельницкий возвратился в Чигирин исполненный радостного чувства и в то же время тревоги: он знал — для покоя час еще не настал. Когда он приехал, ему сообщили, что, узнав о Переяславской Раде, король срочно отрядил гонца к крымскому хану. Видно, готовится новое совместное нападение. Хмельницкий срочно извещает об этом русского царя, а своим полковникам рассылает универсал с призывом готовиться к войне с панами. «Учиняю вам известным, — писал гетман, — чтоб вы были осторожны в замках и исполняли воинские обязанности по обычаю, как сами знаете: чтоб у вас пороха, свинца, муки и всякого продовольствия было довольно, потому что я с королем лядским мира не постановил, и вы неприятелей наших ляхов бейте, если они посмеют нападать на нас, а царь московский будет помогать вам».