Владимир Полушин - Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта

В середине июля в Слепнево должна была приехать Анна Андреевна. Так как она была беременна, поэт отправился встречать ее в Москву. Конечно, он не удержался, чтобы не зайти в редакцию журнала «Русская мысль», и познакомил жену с Брюсовым. По признанию самой Ахматовой, она видела мэтра символизма «…в первый и последний раз…». В Москве они встретились с Андреем Белым. А потом Гумилёв занялся своим любимым делом — ходил по книжным лавкам вместе с Анной Андреевной.

В Слепневе к жене поэта тем летом было особое отношение. В семье Гумилёвых оберегали женщину, готовящуюся стать матерью. Поскольку Аня не очень хорошо себя чувствовала, а комната ее находилась в мансарде на втором этаже, Коля-маленький, когда ей необходимо было подняться к себе, брал ее на руки и относил наверх.

Если Гумилёв не только участвовал в играх и конных скачках, но и напряженно работал, то Анна Андреевна вела уединенный образ жизни. Хотя за все время пребывания в Слепневе она написала одно стихотворение «Венеция».

Вкус к Слепневу Ахматова почувствует, когда приедет сюда на следующий год одна. Литературоведы подсчитают, что из девяносто восьми стихотворений, написанных в период с 1913 по 1917 год, сорок восемь у Ахматовой родились в Слепневе. В конце жизни она задумает написать книгу воспоминаний и в плане отметит отдельной главой Слепнево в 1911–1917 годах. Помета гласила: «Его (Слепнево. — В. П.) огромное значение в моей жизни».

В то время с Гумилёвым она откровенно скучала и ждала возвращения в Санкт-Петербург. Может быть, именно эти ощущения Анны Андреевны и легли в основу ее воспоминаний, где она утверждала уже, что не она скучала, а Николай Степанович. Что ж, Ахматова была известной путаницей.

12 августа супруги возвращаются в Санкт-Петербург, не дождавшись конца лета и срока, когда освободится в Царском Селе их дом, сданный на лето отдыхающим. Они поселяются в меблированных комнатах «Белград» на Невском проспекте и только к сентябрю, когда Анна Ивановна возвращается из Слепнева, переезжают в Царское Село.

18 сентября утром Анна Андреевна почувствовала, что пора отправляться в больницу.

Из Царского Села Николай Степанович поехал с Анной в Санкт-Петербург в самую лучшую и самую дорогую тогда клинику профессора Отта. С вокзала в родильный дом шли пешком. Будущий отец так растерялся и был так взволнован, что забыл взять извозчика. Дошли только к десяти часам утра. Родильный приют именовался: «Императрицы Александры Федоровны» и находился на 18-й линии Васильевского острова. Здесь-то и родился в этот день будущий выдающийся русский историк XX столетия Лев Николаевич Гумилёв. Жена брата поэта — Дмитрия вспоминала: «Никогда не забуду счастливого лица Анны Ивановны, когда она нам объявила радостное событие в семье — рождение внука. Маленький Левушка был радостью Коли. Он искренне любил детей и всегда мечтал о большой семье. Бабушка Анна Ивановна была счастлива, и внук с первого дня был всецело предоставлен ей. Она его выходила, вырастила и воспитала…» О том, как был озабочен и взволнован молодой отец, писала в своих воспоминаниях подруга Ахматовой В. Срезневская: «Знаю, как он (Н. С. Гумилёв. — В. П.) звонил в клинику, где лежала Аня… Затем, по окончании всей этой эпопеи, заехал за матерью своего сына и привез их обоих в Царское Село к счастливой бабушке, где мы с мужем в те же дни обедали и пили шампанское за счастливое событие…»

Оставшиеся на хозяйстве в имении, по-видимому, Варвара Ивановна и Констанция Фридольфовна объявили крестьянам, что если родится наследник, все долги будут им прощены! Когда же радостная весть докатилась до Слепнева, крестьянам не только простили долги, но и вынесли для угощения большие лукошки с яблоками.

Рождение ребенка в семье поэта знаменовалось еще одним событием. Анна Андреевна вспоминала: «Скоро после рождения Левы мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга». Это был фактический разрыв.

После 1912 года Николай Степанович больше не открывал в Слепневе летние сезоны. Беспечная и счастливая пора летнего слепневского времяпровождения закончилась для поэта навсегда.

1 сентября 1910 года Гумилёв был приглашен на прием к графу Алексею Толстому. На вечере у графа собрались авторы «Аполлона»: Михаил Кузмин, Геннадий Чулков, Евгений Зноско-Боровский, Белкин, Петр Потемкин, Сергей Судейкин. Было весело, шумно, начало осени обещало оживление литературной жизни в Санкт-Петербурге.

За шампанским беседовали о летних приключениях. Николай вспомнил, что без одной недели девять месяцев как он покинул абиссинский порт Джибути. Друзья поинтересовались, не собирается ли он снова к дикарям, и поэт объявил, что не позднее 22 сентября он уедет в Африку. Это сообщение было встречено новыми тостами и пожеланиями привезти из Абиссинии шкуру льва или, на худой конец, леопарда! Никто не воспринял заявление поэта всерьез.

9 сентября 1910 года Гумилёв встретился с Кузминым в редакции «Аполлона». Николай Степанович сказал, что торопится закончить все редакционные дела, так как впереди его ждет колдовской континент. Михаил Алексеевич понял; что на вечере Гумилёв не шутил. А у самого Николая Степановича уже звучал «дикарский напев зурны».

В сентябре Николай Гумилёв писал Валерию Брюсову: «…я Вас очень благодарю за Ваше письмо и приглашенье. Для меня большая честь печататься в изданьях, руководимых Вами… В настоящую минуту то небольшое количество стихотворений, которое у меня было после „Жемчугов“ (я летом вообще пишу мало), разобрано разными редакциями. Рассказов я вообще не писал уже довольно давно. Но, конечно, Ваше письмо заставит меня работать… Дней через десять я опять собираюсь ехать за границу, именно в Африку. Думаю через Абиссинию проехать на озеро Родольфо [24] Ныне Рудольф. , оттуда на озеро Виктория и через Момбад в Европу. Всего пробуду там месяцев пять. Ваша последняя статья в „Весах“ [25] Н. Гумилёв ошибся — «Весы» уже не выходили, эта статья Брюсова опубликована в девятом номере журнала «Аполлон». очень покорила меня, как, впрочем, и всю редакцию… Кстати, относительно „Аполлона“ я хочу Вас предупредить, что хотя я и считаюсь его ближайшим сотрудником, но влияние (и то только некоторое) имею лишь на отдел стихов, статьи же, рассказы и хронику читаю только по выходе номера».

13 сентября Николай Степанович пригласил своих близких друзей на прощальный вечер, который он устраивал в редакции «Аполлона». Естественно, был Сергей Маковский, пришли граф Алексей Толстой с женой Софьей Дымшиц-Толстой, Сергей Судейкин со своей красавицей женой, граф В. Комаровский, позже подошел Валериан Чудовский. Застолье в редакции только раззадорило всех, и компания отправилась по предложению Гумилёва в Царское Село…