Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том третий. Из моей жизни: Поэзия и правда

Эльберфельд — в XVIII в. крупный промышленный город, в 1929 г. вошел в состав Вупперталя.

…вскоре принял решение на примере Магомета… — Сохранившиеся фрагменты этого драматического замысла Гете, написанные осенью 1772 г. — весною 1773 г., найдены в 1846 г. в архиве Шарлотты фон Штейн. Сведения о жизни Магомета взяты Гете из французских биографий Тюрпэна, Гарнье и др.

Керстинг Георг Фридрих (1785–1847) — художник-жанрист, ценимый Гете.

Синод в Мариенборне. — Речь идет о собрании общин гернгутеров в замке Мариенборн под Франкфуртом в 1769 г., на котором присутствовал Гете.

Пелагианство — учение ирландского монаха Пелагия (360–418), отрицавшего идею «первородного греха». По его толкованию, потомки прародителя Адама не отвечают за его грех, а если и грешат, то по своей же вине, а не в силу «прирожденной», «унаследованной» греховности; поэтому «путь к совершенству» не закрыт для человека и человечества.

…мне пришла на ум занятная мысль эпически обработать историю Вечного Жида… — Фрагменты неосуществленной поэмы Гете «Вечный Жид» переведены П. Антокольским (см.: Гете. Собр. Соч. в 13-ти томах, т. II. М., ГИХЛ, 1932). Гете намеревался связать средневековую легенду о Вечном Жиде с другой легендой: о пришествии и «вторичном распятии» Христа в условиях греховного — лишь по имени «христианского» — мира.

«Врачу, исцелися сам!» — Евангелие от Луки, 4, 23. «Я топтал точило один!» — Книга Пророка Исайи, 63, 3.

…принялся писать пьесу о разладе Прометея с Зевсом… — Неосуществленная драма Гете «Прометей» дошла до нас в виде фрагментов. Знаменитый монолог Прометея из этой драмы принято считать независимым от драмы стихотворением — вопреки указанию поэта, что таковым должно было открыться третье действие. Это стихотворение (или монолог) было впервые опубликовано Фридрихом Якоби в его трактате «Об учении Спинозы в письмах к г-ну Мендельсону» (1785), в котором автор утверждал, что «правильно понятое учение Спинозы исключает религию как таковую», ибо «бог отождествляется им с природой», а не признается «необходимым существом», не зависящим от «законов природы»; более того, он объявляет «спинозистом», тем самым и атеистом, также и Лессинга, сочувственно отозвавшегося в частной беседе с ним о «Прометее» Гете, проникнутом спинозианскими идеями, и о философии Спинозы в целом. Мендельсон скончался вскоре после написания его ответа Якоби: «Моисей Мендельсон — друзьям Лессинга», в котором опровергает «обвинение» Лессинга в спинозианстве. Фрагменты драмы «Прометей» были найдены в архиве поэта Ленца в 1819 г. «Забавно, — пишет Гете Цельтеру 2 мая 1820 г., — что пресловутый, мною самим отвергнутый и забытый «Прометей» как раз теперь опять возникает из небытия… Не давайте рукописи слишком большого распространения… Он мог бы явиться вожделенным Евангелием для нашей революционной молодежи, и высокие комиссии в Берлине и Майнце, верно, состроят прекислые мины… Замечательно, однако, что этот непокорный огонь, уже полвека тлевший под поэтическим пеплом, вдруг, охватив подлинно горючие материалы, грозит вырваться губительным пламенем».

Кнебель Карл Людвиг фон (1744–1834) — второстепенный поэт-анакреонтик, переводчик Проперция и Лукреция, майор в отставке; состоял при дворе герцогини Анны-Амалии Саксен-Веймарской (правила с 1759 по 1775 г.), матери будущего герцога Карла-Августа, который станет покровителем Гете. Встреча Гете с Кнебелем, герцогом Карлом-Августом и его братом — принцем Константином состоялась в декабре 1774 г.

Гетц Иоганн Николаус — поэт-анакреонтик той поры.

«Прометей и его рецензенты». — «Прометей, Девкалион и его рецензенты» — литературный фарс Г.-Л. Вагнера, изданный анонимно. Прометей — это Гете, Девкалион — Вертер, остальные действующие лица — рецензенты «Вертера», из коих Меркурий, очевидно, Виланд, издатель «Немецкого Меркурия». Все признали автором этого фарса самого Гете, что было ему особенно неприятно после примирения с Виландом. «Не я, а Генрих Леопольд Вагнер сочинил и написал Прометея, без моего участия, моего ведома», — писал Гете во «Франкфуртском ученом вестнике» от 22 апреля 1775 г.

Циммерман Иоганн Георг (1728–1795) — известный врач, лейб-медик в Ганновере, автор книг «О национальной гордости» (1758), «Об опыте во врачебном искусстве» (1763–1764) и др.; в частной жизни ипохондрик, страдавший манией величия и преследования.

Бургаве и Галлер — См. коммент. к восьмой и второй книгам.

Салис Карл фон (1728–1800) — швейцарский педагог, основатель показательной школы «Филантропин», которую возглавил Базедов (см. коммент. к четырнадцатой книге).

Зульцер. — См. коммент. к двенадцатой книге. Вполне признавая гениальность молодого Гете, Зульцер так говорит о нем в своих путевых заметках: «Его суждения о людях, нравах, политике и вкусе еще не подкреплены достаточным опытом. В общении он приятен и любезен».

Агентства — здесь: представительства различных государств, княжеств и вольных городов; резидент — консул, представитель суверенного немецкого или иностранного государства. Иногда резидент представлял и несколько мелких государств.

Окрыленный примером нашего праотца Шекспира… — Шекспир не раз клал в основу своих драматических произведений новеллы и исторические хроники; так поступил и Гете в своей драме «Клавиго» (1774), драматизируя известные «Мемуары» (1773–1774) Бомарше, направленные против его врагов. Образ Карлоса — оригинальное изобретение Гете. В пятом действии встреча героя с прахом покинутой им возлюбленной также не восходит к Бомарше: этот мотив представлен в ряде английских баллад, а также в пятом действии «Гамлета» (похороны Офелии); представлен он и в немецкой балладе «Песнь о господине и служанке», записанной самим Гете в Эльзасе.

Никто против бога… — Смысл этого парадоксального изречения сводится здесь к следующему: если что-нибудь в мире кажется направленным против бога (или природы), то в этом повинно только наше «несовершенное познание» (как выражался Спиноза), каковое неизбежно исчезнет на более высокой ступени познания. Автор изречения неизвестен, возможно, это сам Гете.

Предварение. — Гете счел необходимым предпослать четвертой части своей автобиографии несколько слов, обращенных к читателю; видимо, автор и сам сознавал, что книги шестнадцатая — двадцатая менее скомпонованы, чем первые три части «Поэзии и правды»; переходы от темы к теме подчас скачкообразны. К четвертой части автобиографии вполне приложимы слова, сказанные Гете о «Годах странствий Вильгельма Мейстера»: и она «сделана не из одного куска, но все же из одного смысла».