Вера Перминова - Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне

Романтичный рекламный снимок: лесная красавица поит коня. Если честно, то снимок не натуральный, а постановочный: специально надели на девушку длинное платье и загнали лошадь в воду, чтобы вышло рекламное фото для сайта с описанием услуг моркуновской гостиницы.

Легла возглавляет местный клуб поисковиков, занимающихся раскопками в лесах «остатков войны». Это не «черные копатели» – клуб официально зарегистрирован, Леша имеет несколько губернаторских грамот за содействие розыску и захоронению солдат, числящихся с войны без вести пропавшими. Там ведь у нас проходили большие бои (Демянский котел), и в лесу можно найти все что угодно.

За год наши поисковики находят и хоронят до двухсот человек. Мой муж Сережа тоже член этого клуба, и у нас дома, в подвале, полно старых касок, каких-то железок ужасного вида, обнаруженных ими во время раскопок.

На раскопках. Пока просто копают там, где дал сигнал металлоискатель.

А это – печальная находка: незахороненные останки.

Нельзя сказать, чтобы бизнес Моркуновых всех поголовно устраивал в нашей деревне. Несколько раз находились личности, которые писали всякие жалобы и обращения в прокуратуру по поводу того, что, мол, трактора портят дороги, а от коров навоз стекает в озеро. Основной тезис противников был такой: «Здесь у нас теперь дачный поселок, а он тут со своими тракторами и коровами!» Всякие возражения насчет того, что должно же быть в деревне молоко, решительно отметались: «А мы молоко не пьем!» По-хорошему договориться никак не удавалось.

Но российский бизнес уже успел отрастить кое-какие когти и зубы, и голыми руками его не возьмешь. На каждую «телегу» пишется «противотелeгa», на каждый газ есть противогаз.

Конец наездам был положен, когда однажды вдали загудел могучий гудок, и – о чудо! – рассекая воду, к нашему Богом забытому берегу пристал небольшой пароходик, высадивший на берег настоящего вице-губернатора Н-ской области и его невиданную свиту: все районное начальство, включая прокурора и начальника СЭС.

Это явилась комиссия, чтобы разобраться с потоком поступающих «телег» и «противотелег». Высокое начальство обошло всю деревню, лично осмотрело ферму и постановило, что нарушений санитарных условий нет. Насчет ремонта дорог порекомендовало обращаться в областные дорожные службы. А насчет «дачного поселка» (этот довод был упомянут во время развернувшейся дискуссии) начальство грозно возопило: «Забыть и не вспоминать! Это деревня с сельскохозяйственным производством. И точка! Прокуратуре больше жалоб на ферму не принимать!» На чем все и кончилось.

Так что ферма растет и процветает, если не считать мелких неприятностей с работниками, которые регулярно ударяются то в запой, то в поножовщину. Но это дело привычное, и без таких мелких неприятностей бизнеса не бывает.

Это карта-схема нашей деревни, нарисованная масляными красками на листе кровельного железа и прикрученная к забору посередине деревни. Авторы – моя дочь Алена и кто-то из ее приятелей. Карта вызвала большое восхищение вице-губернатора, который долго ее рассматривал и провозгласил, что у нас очень передовая деревня и хорошо бы во всех деревнях иметь такую карту.

Еще одна часть нашего обширного семейства переселилась в Булавино вскоре после возвращения Шахтарянов. Это семьи моего дяди Роберта, брата мамы, и тети Марины. Они, как водится, приехали в гости к моим родителям, огляделись вокруг и уже не смогли уехать.

Дядя Роберт отправился по деревне искать, какой тут дом можно купить. К сожалению, больше в деревне свободных домов на продажу не было. Но дядя Роберт нашел выход. У нашей ближайшей соседки тети Ани (Анны Ефимовны) было два дома: так называемый «новый» – повидавшая виды халупа, на крышу которой она самолично каждый год лазила заделывать течи, и так называемый «старый» – почти рухнувшее сооружение с провалившейся крышей, куда уже люди не заходили, боясь, что оно совсем завалится. В нем еще сохранились подслеповатые окошки – заглянув в них, можно было увидеть провалившийся до земли пол и стоящую среди обломков старую кровать, на которой росли настоящие грибы – бледные поганки. Тетя Аня все собиралась разобрать этот «старый дом» на дрова, но за дело было страшновато взяться, как бы на голову чего не упало.

Так вот, дядя Роберт уговорил Анну Ефимовну продать ему этот дом за 45 рублей. Она, конечно, не предполагала, что он собирается в нем жить, думала, что тоже на дрова. Однако Роберт принялся его ремонтировать.

Помню, что на первом этапе даже был призван на помощь мой муж Сережа (я тогда уже вышла замуж). Сережу попросили помочь снести веранду, вернее, то, что от нее осталось, потому что было очевидно, что эта бывшая веранда и есть самая опасная для жизни часть халупы. Сережа взял ломик, подошел к веранде и, ожидая, пока подойдет дядя Роберт, просто прислонился к ней плечом.

Веранда рухнула, подняв столб коричневатой трухи и пыли. Еще два дня ушло на ее разборку и перетаскивание в костер. Потом дядя Роберт и его жена тетя Жанна как-то смогли пробраться внутрь, вытащили гнилой пол и знаменитую кровать с грибами, выгребли мусор, прямо на землю положили какие-то доски, заткнули самые большие дыры на улицу кусками полиэтилена и рубероида, подперли кое-как стены и потолок и вселились туда.

Интересно, что Анна Ефимовна, увидев такое дело, потребовала доплаты за дом. «Оказывается, он еще очень хороший, – сказала она, – а я-то думала, что он годится только на дрова». Впрочем, она не была жадной и удовлетворилась дополнительными двадцатью рублями.

Они прожили в этом сооружении несколько лет, постоянно намокая во время дождя и отчаянно замерзая в холодную погоду. При этом Роберт практически в одиночку строил рядом новый дом. К тому времени уже наступила «перестройка», и появилась возможность покупать кое-какие стройматериалы. В частности, на той знаменитой машине с эстонцем-водителем, которая застряла в лесу, кроме досок для нашей крыши, был привезен брус для дома дяди Роберта. Сначала дом задумывался как двухэтажный, и был возведен брусовый каркас двух этажей. Однако потом была совершена строительная оплошность. Заделывать стены и вставлять окна Роберт принялся, начиная со второго этажа, а не с первого. Заделывал он их очень качественно, укладывая брус на брус и скрепляя все монтажной пеной, покрыл домик крышей, так что получилась этакая прочная коробочка с окнами, стоящая на длинных тонких ногах – брусовом каркасе первого этажа. В этом и заключалась роковая ошибка. Дом в таком виде имел большую парусность, а основание было недостаточно устойчивым.