Олег Калугин - Вид с Лубянки

— Когда дело касается структур, оппозиционных КПСС, то тут, по крайней мере до последнего времени, все ограничения снимались. Не важно, что это: межрегиональная депутатская группа или какая-нибудь неформальная молодежная организация. Не важно, кто этот человек: член Верховного Совета СССР или рядовой колхозник. В ход может пускаться весь имеющийся арсенал, все, что способно дискредитировать и опорочить людей, ведущих себя не так, как кому-то бы хотелось. Я уж не говорю о дискредитации Ельцина и Гдляна. Незадолго до I съезда народных депутатов СССР на одном из закрытых совещаний в КГБ руководством давались по этому поводу прямые установки…

— Правда ли, что в составе КГБ существует специальное подразделение, занимающееся распространением дезинформации?

— Да, такое подразделение действительно есть. Оно-то как раз и занимается дискредитацией отдельных людей и организация, распространением анонимных листовок, ложных слухов. Под определенную версию подбираются, например, материалы и подсовываются западному корреспонденту, а потом мы читаем этот материал в наших газетах со ссылкой якобы на иностранные органы печати.

— Каково ваше мнение о роли КГБ в разгроме АНТ?

— КГБ немало способствовал появлению и укреплению АНТ. ведь там есть и здоровые, болеющие за интересы страны силы, и в то же время — парадоксальная ситуация — стал его могильщиком. То, что разоблачение АНТ инспирировано органами, — несомненно. Я лично усматриваю тут два варианта. Либо это результат нескоординированности или соперничества разных подразделений внутри КГБ, что крайне маловероятно, либо, что скорее всего, здесь завязаны противоборствующие политические силы. Вы знаете, на каком высоком уровне была санкционирована деятельность АНТ, и теперь прикиньте, каков должен быть уровень, позволяющий подключить КГБ к ее пресечению. В итоге — подножка правительству, а страна не получает импортных товаров на 35 миллиардов рублей. Вот вам цена политических игр.

— Каким же образом должен, по-вашему, быть реформирован КГБ?

— Прежде всего его надо деполитизировать. Госбезопасность должна — и будет — заниматься своим делом: защищать Конституцию и стабильность государственного устройства, безопасность граждан. А когда КГБ, как, впрочем, и любая другая полиция влезает в политику, то он неминуемо становится инструментом в руках различных групп и партий.

— И в заключение. Вы прогнозируете, какими будут для вас лично последствия этой публикации?

— Безусловно, неприятности меня ждут. Какого рода, пока сказать не могу…

— Неужели с вашим опытом это так сложно предвидеть?

— Знаете, эта организация достаточно творческая и изобретательная… Но и я не исчерпал своих возможностей.

Беседу велиИ. Сичка, А. Цацуев

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Наш собеседник сидел в заваленной письмами редакционной комнате, мы несколько часов подряд забрасывали его вопросами, высыпая из диктофона садившиеся батарейки. Нам давно не хватало такого собеседника. Да, мы защищали (и защитили) парня, которого исключили из комсомола, притесняли в армии за то, что "доверенное лицо" — приемщица фотоателье — доложила "куда надо" о том, что на проявленной пленке он сфотографирован "под панка" — это 1988 год. Мы нашли в Баку энергетика телецентра, высказавшего версию: блок питания взорван, возможно, и не "экстремистами" — год 1990. Мы не раз говорили — еще перед XIX партконференцией — о необходимости деполитизации правоохранительных органов. Но разрозненные факты, рассыпающаяся порой информация на этот раз косвенно или прямо подтверждались профессионалом. Профессионалом признанным, со своей точкой зрения, которая будет, видимо, оспариваться, но — надеемся — тоже профессионалами, а не лицами с единственным угрюмым аргументом: "Вы вбиваете клин между органами и народом".

Система социального страха входила в систему "социального обеспечения". Мы понимали, что зависим не только от легального закона, но и от кадровика-отставника, от "объективки", не высказанного вслух неизвестно кем, но витающего в воздухе мнения. "Личное дело" было не личным, а наши поступки — это предполагалось — могли не оцениваться, а "профилактироваться" до их совершения, хотя не имели отношения к УК РСФСР.

Умный человек как-то сказал: "Общество вправе требовать от своих членов тот уровень смелости, безопасность которого может обеспечить". При системе неявного, но шкурой ощущаемого контроля уровень смелости на душу населения, смелости мышления и поведения мог быть лишь убогим. Парадокс: от существования где-то под боком дышащей машины "органов" было чувство не безопасности, а страха.

Наш собеседник не назвал для публикации фамилий и цифр. Мы понимали — он исходит из интересов страны. Так же, как исходит из интересов страны, вскрывая систему, мешающую созданию гражданского общества. В тот день, когда мы слушали генерала, Съезд народных депутатов РСФСР принял за основу "Декрет о власти", в котором сказано: "В РСФСР не допускается система партийно-политического руководства… в правоохранительных органах, КГБ…" Декрет еще не Конституция, но уже есть надежда — общество может требовать иного уровня смелости от своих граждан…

Д. Муратов,

член редколлегии "Комсомольской правды"

('Московские новости", 24 июня 1990 г.)

Пять лет назад к руководству страной пришли новые политические силы. В той или иной степени это сказалось на всех государственных структурах, в том числе и на КГБ.

— Безусловно. Любые резкие перемены в обществе неминуемо затрагивают органы, охраняющие государственный строй. После февральской революции, например, новое правительство уже в марте полностью распустило царскую охранку, ликвидировало политический сыск. После прихода к власти Хрущев поднял руку и на органы: существенно сократил штаты, урезал многие функции. Некоторые изменения очевидны и сегодня, и об этом немало написано. И все же КГБ остался наиболее неприкасаемым в сравнении с тем, что обрушилось на МВД, прокуратуру, Комитет сохранил практически нетронутыми структуру и тот мощный потенциал, которые десятилетиями были главной опорой советских диктаторов. И через пять лет перестройки это — государство в государстве, орган, наделенный колоссальной властью, теоретически способный подмять под себя любое правительство. В его руках правительственная связь, погранвойска, разведка, контрразведка и военная контрразведка, следственные. подразделения, масса технических служб. Комитет практически имеет собственную, хоть и специализированную армию: военно-строительные войска, пограничные войска плюс войска правительственной связи. Председатель КГБ остается членом Политбюро, а это значит, что и после отмены 6-й статьи Конституции верхушка компартии была и остается главным и эксклюзивным потребителем информации, которой располагают органы.