Стивен Фрай - Хроники Фрая

Последующие четыре-пять лет я держал «Незакрепленные концы» на диете, почти исключительно состоявшей из Трефузиса, лишь время от времени появляясь в обличии другого героя. У Неда любимой альтернативой профессора была леди Сбрендинг, сумасшедшая старушка а-ля Диана Купер. [160] Леди Диана Купер, виконтесса Нориджская (1892–1986) — английская актриса и светская львица. В ее голосе интонации Эдит Эванс [161] Эдит Эванс (1888–1976) — одна из ведущих комедийных актрис Британии своего поколения. сочетались с интонациями учительницы приготовительной школы:

Надеюсь, вы не против того, что мы устроились именно здесь, в моем возрасте начинаешь проникаться привязанностью к сквознякам. Я знаю, люди молодые ужасно чувствительны к холоду, а мне он, скорее, по душе. Вот и прекрасно. Да, она очень мила, не правда ли? Хотя подушкой я бы ее называть не стала, у нее и ей подобных есть название более распространенное — пекинесы. Нет-нет, ничего, она была уже совсем старенькая, вы просто бросьте ее в огонь, хорошо?

В апреле 1984 года я поехал в Суссекс, чтобы провести там лето, играя в «Сорока годах службы». Вот вам состав исполнителей.

Пол Эддингтон поднялся до роли, в которой он почти шестнадцать лет назад видел Джона Гилгуда, — роли директора школы. Эддингтон был, разумеется, крупной звездой телевизионной комедии положений, актером, широко известным и всеми любимым в качестве замотанного мужа Пенелопы Кит из сериала «Хорошая жизнь», а в последнее время — и бестолкового и бесталанного министра административных дел в безмерно популярном «Да, министр». Во время лондонских репетиций он вел себя очень дружелюбно, и все же я его побаивался. Мне еще не приходилось день за днем работать в непосредственной близости с человеком столь прославленным.

Джон Форчен получил роль Франклина, которого в первой постановке пьесы играл Пол. В конце пятидесятых Джон был — наряду с Джоном Бердом, Элеанор Брон и Тимоти Берсдэллом — одним из светил кембриджской комедии. В сотрудничестве с Элеанор Брон он создал легендарный (не сохранившийся) сериал «Куда подевалась весна?». А в конце девяностых и позже он и его партнер Джон Берд вновь прославились высоко интеллектуальным, едва ли не пророческим вкладом в сатирическую программу «Бремнер, Берд и Форчен».

Аннетт Кросби играла заведующую школьным хозяйством. Сейчас она более всего известна по роли жены Виктора Мелдрю в сериале «Одной ногой в могиле», тогда же я знал ее как безумно очаровательную королеву Викторию в «Эдуарде VII» и до невозможности шуструю и прелестную Крестную фею в фильме «Туфелька и роза». Бабушку играла Дорис Хэр. В свои семьдесят девять она обладала непререкаемым авторитетом актрисы старой школы, очень полюбившейся публике в роли матери Реджа Варни из сериала «На автобусах». Старшего старосту играл превосходный молодой актер Стивен Рэшбрук, а остальных школьников — мальчики Западного Суссекса.

Чичестерский фестиваль, учрежденный в шестидесятых Лесли Эвершед-Мартином и Лоуренсом Оливье, длился все лето и состоял из спектаклей и мюзиклов, для которых был специально построен большой театр с выдвинутой в зрительный зал сценой. Сезон 1984 года предлагал публике «Венецианского купца», «Так поступают все» и «Ах, Кэй!», равно как и «Сорок лет службы», ради которых я туда и приехал. Для показа менее масштабных экспериментальных постановок предназначался шатер, позже замененный вторым полноценным театром. Актеры старой школы очень ценили работу в Чичестере, им нравилась спокойная атмосфера процветающего южного приморского города, длинный сезон, проводимый в постоянной труппе, не требовавший большой траты сил и гарантировавший аншлаги. Местная публика носила коллективное прозвание «Полковник и миссис Чичестер», полученное за ее строгие, ограниченные вкусы: Реттиген был едва ли не единственным драматургом послевоенной поры, которого она переваривала. Полковник и миссис Чичестер не боялись делиться со всеми сенсационной новостью, состоявшей в том, что в театр они ходят затем, чтобы развлекаться .

Патрик Гарлэнд был режиссером восхитительным — вежливым, интеллигентным, мягким и деликатно тактичным. Он обладал милейшим обыкновением обращаться на репетициях к растерянным мальчикам из массовки так, точно те были завсегдатаями оксбриджской профессорской. «Простите, что упоминаю об этом, джентльмены, однако я считаю себя обязанным отметить, что некоторая медлительность общего выхода на сцену, непосредственно за появлением Пола, вредит темпу и общей динамике. Буду вам благодарен, если вы устраните этот недостаток. Большое спасибо».

Нашим художником-постановщиком был Питер Райс, с сыном которого, Мэттью, я очень скоро подружился — и на всю жизнь. Когда Мэттью не помогал отцу, он копался в саду снятого им на весь сезон домика, стрелял кроликов и голубей, свежевал их и готовил вкуснейшие ужины. Он играл на фортепиано, пел, сочинял скетчи и писал картины. Голос его чем-то напоминал голос принцессы Маргарет: высокий, богатый интонациями и пронзительный. Возможно, он просто провел слишком много времени в ее обществе, поскольку был близким другом сына принцессы, Дэвида Линли, с которым учился в Бэдейлсе.

В отличие от Мэттью, чей домик представлял собой очаровательный сельский коттедж, стоявший на земле, которая принадлежала поместью графа Бессборо, я снял довольно скучную современную квартиру, находившуюся в двух шагах от Фестивального театра. Свободное время я отдавал либретто мюзикла «Я и моя девушка». Раз или два ко мне приезжал, чтобы поработать над либретто, Майкл Оккрент. Роберт Линдсей уже согласился сыграть Билла, а роль Салли должна была исполнить Лесли Эш, бравшая ради этого уроки пения и чечетки. Главную характерную роль — сэра Джона — отдали Фрэнку Торнтону, более всего известному как капитан Пикок, дежурный администратор магазина «Грейс Бразерз» из «Вас уже обслужили?». Премьера мюзикла должна была состояться в Лестере — осенью, если я в течение месяца предоставлю необходимый для репетиций окончательный вариант либретто.

На премьеру «Сорока лет службы» приехали из Норфолка мои родители. Я гордо познакомил их с Аланом Беннеттом и Полом Эддингтоном. Алан же познакомил родителей со своими друзьями, Аланом Бейтсом и Расселом Хэрти. «Я люблю пьесы, в которых есть смех и рыдания, — сказал Алан Бейтс голоском куда более женоподобным, чем тот, какого я мог ожидать от Теда Берджесса из „Посредника“ или Гэбриэля Оука из „Вдали от обезумевшей толпы“, двух наимужественнейших мужчин всего британского кино. — Я хочу сказать, что зритель должен смеяться и ахать, иначе зачем нужен театр?»