Михаил Николаев - Добровольцы, шаг вперед!

Что такое посадка ночью на подбитом самолете, хорошо знаю по себе. Примерно недели через полторы после описанного случая мы со штурманом Иваном Чернышевым летали бомбить Будапешт. Нас тогда тоже зацепило - оказался перебитым тройник масляной помпы. Масло вытекло, мотор заклинило, и мне пришлось сажать самолет. От гибели нас спас тогда счастливый случай. Нам просто повезло.

* * *

Вокруг Будапешта все сильнее сжималось кольцо окружения. Одновременно с этим наши войска, развивая наступление на запад, продвинулись вперед примерно на 60 километров. Осажденной группировке было трудно рассчитывать, что ее выручат из "котла". Но из Берлина получен приказ - защищать Будапешт так, как защищали Сталинград русские. Гитлер еще надеялся, что каким-то чудом удастся сдержать у стен древнего города девятый вал наступления Красной Армии.

Войска 2-го Украинского фронта готовились к штурму венгерской столицы. Советское командование, чтобы избежать ненужного кровопролития, спасти столицу Венгрии с ее замечательными памятниками истории и культуры, направило в Будапешт парламентеров с ультиматумом - немедленно прекратить все военные действия и сложить оружие. Но...

Совершилось чудовищное преступление. Погибли два молодых советских офицера - капитан И. А. Остапенко, украинец, и капитан Миклош Штейнман, венгр по национальности, сражавшийся в Испании в бригаде легендарного генерала Лукача.

На другой день Совинформбюро оповестило весь мир о злодейском убийстве парламентеров. У нас в полку, как, вероятно, и в других частях, по этому поводу состоялся митинг. Злодеяние фашистов вызвало взрыв возмущения.

Начался штурм Будапешта...

* * *

В осажденном городе немцы сражались с яростью обреченных. Это мы чувствовали в каждом полете - по силе зенитного огня, по его плотности, по пробоинам в перкалевой обшивке самолетов.

Но комсомольцы в долгу не остались. Полк ответил на это непрерывной бомбежкой, организацией самолетовылетов на цель с вечера и до самого утра. "Карусель" из одиночных "Поликарповых-2" замкнулась. Кто-то еще только просил старт, кто-то с набором высоты уже брал курс на Пешт, два или три самолета подходили к цели, столько же экипажей искали другие объекты для бомбежки. А вылетевшие первыми, сбросив смертоносный груз, разворачивали самолеты к дому.

На аэродроме тоже шла напряженная работа. Особенно доставалось механикам по вооружению. У нас в эскадрилье их было пятеро: Алексей Зубков, Александр Боровков, Федор Бондаренко, Анатолий Российский и Мария Михайлова, родная сестра первого секретаря ЦК ВЛКСМ. И хотя богатырским сложением никто из наших парней не отличался, работали они так, что иному богатырю впору бы и позавидовать. Алексей Зубков, например, на спор один подвешивал на бомбодержатель под крыло бомбу-сотку. Ну а Толя Российский - это наш сын полка. Как он появился в эскадрилье, никто уж теперь и не помнил. Совсем недавно, кажется, еще под крылом По-2 "пешком ходил", а теперь подрос, "вес набрал". Во всяком случае, осколочную бомбу в 25 килограммов подвешивает без посторонней помощи. Его у нас перекрестили и зовут не Россинский, а Рокоссовский. До знаменитого маршала Толе, конечно, еще далеко, но... Словом, дело свое он знает, и довольно прилично.

Кроме Марии Михайловой, были у нас в полку еще две девушки-оружейницы: Полина Баканова, доброволец из Чувашии, и Лидия Орлова, москвичка. Замечательные трудяги. От ребят девушки старались не отставать. В споры, кто сильней, правда, не вступали, но полусотку каждая из них, если приходилось, могла подвесить без посторонней помощи.

Механики по вооружению в те памятные ночи под Будапештом работали очень напряженно. Не успевали подвесить боекомплект под одним самолетом, как приземлялся другой. За ним еще один, и еще... И так всю ночь, до утра. Сто самолето-вылетов, по 200 килограммов бомб для каждого По-2. 20 тонн сосредоточенного груза требовалось "перелопатить" - перетаскать со склада на автомашины, с машин под плоскости самолетов, подвесить на бомбодержатели. Кроме того, надо было подготовить САБ, ракеты, малые зажигалки... И ничего, никто не хныкал. Потому что знали - в небе над Будапештом еще тяжелее.

Вспоминается одна из напряженнейших ночей уходившего 1944 года. Приземлился после второго за ночь вылета, спрашиваю:

- Витя Щукин где?

- Только что ушел на третий.

- А Вася Чудин с Сашей Гиматутдиновым?..

- Ждем. Вот-вот должны подойти со второго. А вот Уляхина что-то нет, не видели. С первого еще не вернулся.

- Может, заблудился? - высказывает предположение механик самолета.

- Да тут и захочешь - не заблудишься. Ориентировка ведь проще простого знай себе держи "железку" слева по борту. И на цель выйдешь, и на свой аэродром вернешься, - говорит кто-то из летчиков.

Комсомолец Уляхин - новичок в полку. К боевой работе допущен недавно. Неужели что-то случилось?

Худшие опасения подтвердились. Когда мы с Киреевьм приземлились после третьего вылета, механик сказал, что экипажа до сих пор нет. До рассвета все, кто оставался на аэродроме, ожидали не вернувшихся с первого вылета летчика лейтенанта Семена Уляхина и штурмана лейтенанта Василия Козлова. Не дождались. Не вернулись на аэродром также летчик-комсомолец Виктор Пахилкин и штурман Григорий Киряшов. На второй день в полк пришло сообщение, что ребята погибли. Позднее, когда в освобожденном Будапеште воздвигнут памятник погибшим советским воинам, на его открытие из нашего полка полетит штурман первой эскадрильи Георгий Маслов. Когда он вернется в полк, то расскажет нам, что имена Пахилкина и Уляхина, Козлова и Киряшова золотом высечены на граните обелиска.

На другой день над целью были повреждены еще два самолета. "Повторно повезло" Климанову с Антоновым. Зенитный снаряд разорвался около задней кабины и пробил лонжерон фюзеляжа и нижнюю плоскость. Ни летчика, ни штурмана не задело. Климанов, как всегда, безупречно посадил подбитый самолет на своем аэродроме.

- Ну и счастливчики же вы с Иваном, - сказал летчику механик самолета Константин Крупанов, осмотрев пробоины. - Ведь еще бы чуть-чуть...

- Чуть-чуть в Москве не считается, - отшутился Дмитрий.

На самолете Григория Усольцева зенитным снарядом перебило рули высоты, зацепило тросы управления. Пилотировать таким самолетом, особенно на посадке, очень сложно. Но Усольцеву уже не впервой попадать в такую ситуацию. Григорий приземлился мастерски.

Боевые потери и пробоины в самолетах, конечно, сказывались на настроении в полку. Но в уныние никто не впадал. Лишь злее мы становились.

За три декады декабря комсомольцы-летчики уничтожили в осажденном городе до 80 автомашин, подожгли несколько складов с горючим и боеприпасами. В результате наших бомбежек многие сотни фашистов отправились к праотцам.