Зоя Кох - Вся жизнь в цирке

Сестры Кох выходят на арену не только для того, чтобы продемонстрировать несколько чрезвычайно сложных трюков. Они прежде всего артистки, а это значит — они играют, превращаясь то в воздушных, то в земных героинь. Нет больше тех милых и скромных женщин, какими мы их знаем в жизни. Есть три необыкновенные красавицы, три сказочные феи, которым доступно любое волшебство. Сестры Кох создают подлинно художественные образы. И трюки, которые они исполняют, — лишь форма раскрытия этих образов — вот чем их номер так привлекателен.

Когда артистки были еще эквилибристками на проволоке, им помогал отец. В обычном пиджачном костюме он стоял внизу и внимательно следил за происходящим, готовый каждую минуту поддержать, спассировать, как говорят профессионалы, ту исполнительницу, которая потеряет равновесие.

Но сестры Кох так захватывали внимание зрителей, что они переставали замечать скромного стоящего внизу человека. Кроме одного эпизода. Артисткам требовалась для отдыха хотя бы небольшая пауза. И вот в начале этой паузы одна из них «случайно» выпускала из рук платок. Белый батистовый, обшитый кружевами платочек, медленно кружась, опускался на манеж. Артистки просили платок поднять, а их ассистент никак не мог его найти, хотя платок лежал у его ног. Это была очень тонко поставленная и исполненная пантомима, сущность которой заключалась в противопоставлении изящества и ловкости грациозных, почти неземных девушек и их неуклюжего, неловкого помощника. И от этого противопоставления грациозность номера Кох еще более выигрывала.

В номере «Семафор-гигант» стоит обратить особое внимание на то, как Зоя Кох на пуантах идет по ребру двигающейся конструкции, поднимающей ее под самый купол. Это трудное и эффектное упражнение. Во время его исполнения две другие партнерши бездействуют, но они не прекращают игры, остаются в образе. С большим вниманием они наблюдают за сестрой. Не одну тысячу раз они мысленно сопровождали ее во время опасного путешествия, но всегда в их глазах отражалась и гордость за то, что преодолевается труднейшее препятствие, и радость за благополучный исход опасного пути. Восхождение на пуантах под купол цирка — не только технически блестящий, великолепно исполненный трюк, это и великолепно сыгранная, наполненная драматизмом сценка. А Зоя Кох, исполняя ее, напевает песенку. И простая песенка придает номеру еще б ольшую лиричность.

Иногда спорят — является ли цирк искусством? Спор этот, надо сказать, не лишен оснований. На самом деле, если выступающие на арене демонстрируют несколько даже трудных упражнений, не задумываясь при этом об образе и не стремясь его создать; если они творчески не общаются с партнерами, композиционно не организуют упражнений; если музыка, костюмы, все оформление не соответствуют упражнениям, подобраны совершенно случайно, — тогда какое же это искусство? Это всего-навсего демонстрация различных спортивных упражнений, может быть, даже и эффектных. Такое выступление скорее уместно на спортивной площадке, чем на цирковой арене. Другое дело — выступление сестер Кох. Это настоящее искусство, потому что артистки, используя различные средства цирковой выразительности, создают подлинные художественные образы. Сестры Кох — актрисы, потому что перевоплощаются в тех, кого они играют на арене.

Несколько слов о трюках. Кое-кто говорит: трюки — первооснова номера, а значит, и цирка. Это и так и не так. Да, без трюков не может быть циркового номера. Но, с другой стороны, исполнение трюков не может стать и самоцелью. Скольких мы знаем первоклассных трюкачей, почти не имеющих успеха у зрителей! Трюк в цирке должен быть не целью, а средством в создании образа. И исполнение трюка надо уметь одухотворить. Едва ли кто-нибудь станет оценивать искусство балерины, основываясь только на том, что она отлично исполняет фуэте, пируэты или па-де-баски, хотя настоящая балерина должна уметь делать их первоклассно. Но используются все эти фигуры для создания образа.

То же самое и в цирке. Трюки здесь необходимы. Без них нет и не может быть цирка. Но каждый трюк должен соответствовать образу, задуманному артистом, и помогать раскрывать этот образ. Вот именно этого-то и добились сестры Кох: их номер не калейдоскоп упражнений, не спортивное выступление, а подлинное произведение искусства — яркое, своеобразное и сгармонированное во всех своих частях.

Мы совсем не хотим сказать, что номер сестер Кох — это единственный образец, на который все цирковые артисты должны равняться. Сила цирка в том, что каждый его подлинный мастер — своеобразная творческая индивидуальность, и чем меньше в нем будет похожих номеров, тем лучше.

Вот почему едва ли стоит прямо подражать номеру артисток Кох, копировать их достижения. Но учиться у них, как и у других выдающихся мастеров цирка, необходимо. И, конечно, не только мастерству, хотя и здесь можно почерпнуть много полезного, но и тому подлинному артистизму, которого — скажем, не кривя душой, — в цирке еще часто недостает.

Предлагаемая читателям книжка Зои Болеславовны Кох интересна и еще по одной причине. Ее автор принадлежит к первому поколению советских цирковых артистов, тому поколению, которое утверждало новые качества нашего цирка, активно добивалось, чтобы советский цирк стал лучшим в мире.

Свой нелегкий путь многие из представителей этого поколения, как и сестры Кох, начинали в частных цирках, существовавших некоторое время и после революции, и они на себе испытали, что значит власть хозяина предприятия и эксплуатация.

На их глазах частные цирки были ликвидированы и объединены в единую государственную систему, на их глазах построены и строятся цирки, оборудованные по последнему слову техники, создано первое в мире Училище циркового искусства. При них пришли в цирк режиссеры, художники, композиторы. По существу, вся история советского цирка прошла на их глазах, и они сами активные творцы этой истории.

Цирк — только один из видов нашего искусства, но и на нем со всей очевидностью сказалось благотворное влияние Советской власти, заботящейся о развитии социалистической культуры, призванной обслуживать не горстку богачей, а всех трудящихся. Зоя Болеславовна Кох прошла вместе с советским цирком весь его путь, и ее рассказ, очевидца и участника, особенно привлекает своей достоверностью.