Николай Храпов - Счастье потерянной жизни - 3 том

Павел, подумав, ответил:

— Ну, что скажу тебе на это? Тебя я действительно люблю, верю и в твою любовь; но нашу любовь мы получили от Бога как дар по вере и молитве, и что в ней самое ценное — она не делает нас взаимно рабами, это любовь не слепая, мы можем даже и теперь видеть недостатки друг друга. Наташа, ты разве не видишь и не радуешься тому, что мы не ослеплены друг другом, но любим совершенно умеренно?

— Вижу и радуюсь, — ответила она, — и надеюсь, что именно такая любовь, может быть до конца перспективной, глубокой и обеспечивающей полное единодушие по всем вопросам духовной и материальной жизни.

— Ну, а теперь у меня будет несколько слов к тебе, — обратился Павел к Наташе. — Прежде всего, милая моя, ты себе ясно ли представляешь, с кем собираешься соединить свою судьбу? От юности я дал обет: служить моему Господу безраздельно — другой цели, как до конца быть верным Ему, у меня нет и хочу, чтобы и не было. Я желаю, чтобы Божий принцип в моем хождении перед Ним исполнялся буквально, практически; "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Матф.6:33).

Больше десяти лет я уже прожил в неволе, теперь тебе предстоит жить со мной в неволе, а будущность… — сокрыта у Бога. Ты себе ясно представляешь, с кем тебе предстоит разделить жизненное поприще?

— Да, я готова, и еще от ранних лет желала этого, если на то воля Бога, быть женой проповедника, — подумав, кротко ответила она.

Остаток пути они шли молча, обдумывая все высказанное, при этом оба чувствовали, что Господь, действительно, так издавна, готовил их, каждого друг для друга, в благословение.

Вечером Павел и Наташа, с трепетом в душе, приготовились и пошли в собрание. Когда вошли в помещение дома молитвы, первое, что ощутил Павел (в противоположность новосибирскому дому молитвы), что он, действительно, вступил в родную семью.

Им оказали самое искреннее почтение. Павла любезно усадили среди служителей Церкви, на самом видном месте. Наташа заняла свое место в хору. Владыкин чувствовал, да и замечал, что внимание нескольких сотен глаз было устремлено на них с Наташей; от такого теплого приема, то и дело выступали у него слезы. Наконец, дано было место за кафедрой и ему.

Павел очень кратко рассказал о себе; затем о встрече и совместной жизни с Комаровым Евгением Михайловичем; о праздновании Пасхи у костра, в кругу узников и, передав привет от изгнанников, предложил, по их просьбе, спеть: "Когда одолеют тебя испытанья…"

Павел в слезах, стоя за кафедрой, пел этот гимн, как когда-то по дороге, проходя мимо женского лагеря "Дусканья". С ним, рыдая, пели все собравшиеся.

По окончании собрания множество христиан подходили, с особым чувством, поприветствовать его. Здесь, на этом месте, Павел Владыкин, как бы символически, представлял собою в целом страдающее братство. Матери, в лице его, прижимали к груди, каждая своего сына-скитальца; вдовы, обливая скорбными слезами плечи Павла, обнимали как своего, навсегда в земных днях потерянного, мужа.

Христианская молодежь, в свою очередь, сомкнувшись в три-четыре кольца вокруг Павла с Наташей, до полуночи громогласно пела самые дорогие, избранные гимны. В числе последних, размыкая кольцо друзей, безмолвно подошла (вся в слезах) и упала на грудь Павла, мать Жени Комарова. Здесь все смолкло, благоговея перед этой трогательной встречей, пока старушку не увели близкие родственники. Здесь же, юные друзья Наташи, девушки и юноши, заключили союз христианской дружбы с Павлом Владыкиным. Расходились уже после полуночи, оглашая торжественными звуками пустынные улицы уснувшего города.

В приготовлении к браку принимали участие очень много родственников и друзей, так что тесная избушка Кабаевых, днем, а особенно вечерами, часто была переполнена до отказа. Когда уже все самые нужные приготовления к браку были сделаны, Павел с Наташей получили возможность побывать на свидании с Михаилом Шпаком и были рады, когда им об этом объявили. Владыкин проникся особым чувством благоговения к узнику после того, как они, пройдя по лабиринтам узеньких улиц восточной столицы, оказались на окраине и увидели за высоким глинобитным забором, обтянутым поверх колючей проволокой, скученно громоздившиеся разнообразные постройки вокруг двухэтажного здания. Владыкин без труда определил, что это колония заключенных, в которой давно томится в неволе, узник Михаил Шпак.

Наташа имела самое искреннее, глубокое расположение к Михаилу, как к старшему брату в Господе, неутомимому и бескомпромиссному проповеднику Евангелия. Это расположение она сумела, за эти короткие дни, передать (в рассказах о нем) и Павлу. Но сказала и о своей тревоге: что в последнее время Михаил заметно изменился, притих, при встречах не выражал той пылкой ревности и неутомимой жажды к распространению Евангелия. Объяснялось ли это утомительным, неоднократным пребыванием в страданиях, в неволе, или тем бесчестным отношением к нему, со стороны старцев-служителей на воле (особенно перед его арестом), или же в свою меру колючими, холодными упреками жены Дины, сопровождавшимися постоянным недовольством на верующих — сказать было трудно, но некоторые из друзей опасались, не могло ли произойти в нем, какого-то духовного надлома.

Наташа приготовила к свиданию самое лучшее из гостинцев (по имеющимся возможностям), а Павел горел желанием обнять Михаила, как узника в Господе (будучи сам изгнанником) и как сотрудника в деле Божьем. После некоторых оформлений и недолгого ожидания Михаил, в сопровождении конвоира, показался наконец, сначала — за железными прутьями лагерных ворот, а потом и в открытой двери.

При встрече Павел отрекомендовал себя и, горячо обняв, трижды приветствовал узника. Михаил, догадавшись о взаимоотношениях Наташи с Павлом, поздравил их, в свою очередь, с будущим браком. На лице и в настроении Михаила Павел заметил, действительно, оттенок то ли обиды, то ли утомления, и, не дождавшись с его стороны, обычных в этих случаях, расспросов, начал сам:

— Брат Михаил, меня с вами заочно познакомили самые близкие друзья: Женя Комаров с Лидой; и еще там, на Крайнем Севере, все мы (узники) прониклись к вам самым искренним расположением.

Провожая меня сюда, все друзья передавали вам самое сердечное приветствие. Кроме того, по расположению и нашему достатку, мы, желая проявить любовь на деле к вам и вашему дому, собрали средства. Здесь, по прибытии, дом Кабаевых и многие другие заверили нас в самом искреннем расположении к вам. Вот только многих смущает, почему у вас изменилось с некоторых пор настроение? Считаю, что я об этом имею право у вас спросить, так как и сам, еще до сих пор, несу скорби за моего Господа.