Александр Новиков - В небе Ленинграда

Через месяц в Вязьму вместе с Ковтюхом приехал начальник отдела боевой подготовки штаба округа Шумович. Полк Данилова стрелял на "отлично".

В делах и заботах время летело быстро.

В начале марта 1933 г. меня вызвал Ковтюх.

- Звонил Уборевич, - сказал Епифан Иович, - немедленно собирайтесь в штаб округа. Командующий уже ждет вас. Я спросил, в чем дело.

- Сейчас подбирают для перевода в авиацию общевойсковых командиров. Командующий расспрашивал о вас. Я дал положительный отзыв, но просил оставить вас в корпусе.

Смена профессии не устраивала меня, да и уходить из корпуса не хотелось, и я решил не поддаваться настояниям Уборевича. С таким настроением и приехал к нему.

Иероним Петрович встретил меня очень приветливо, усадил напротив себя и повел разговор о делах в корпусе. Потом коснулся моей статьи и спросил:

- Что дала вам летная практика?

Я ответил, что стажировкой в авиации очень доволен.

- Но, к сожалению, товарищ командующий, полетов было мало, - всего десять. Освоил визуальную ориентировку, а с воздушной стрельбой, бомбометанием и фотографированием ознакомиться не успел. Мне сказали, что прежде надо хорошо усвоить аэронавигацию, пройти основательную подготовку на земле.

- Вы, стало быть, хотели большего? Это хорошо. А вообще, вам правильно сказали. Работа летчика-наблюдателя (теперь штурмана. - А.Н.) сложная, требует серьезных знаний и большой практики. Достигнуть этого можно только систематическими занятиями, длительной службой в авиации. Вот мы и решили предложить вам перейти туда. Как вы на это смотрите?

Я вспомнил о корпусе, товарищах по работе, своих планах на будущее, желании Ковтюха оставить меня в корпусе...

- Я очень благодарен за доверие, товарищ командующий, - ответил я. - Но с авиацией я соприкасался мало и там мне все придется начинать с азов.

- Боитесь? А вы думаете, мне легко было в девятнадцатом принимать армию? В ней и пехота, и артиллерия, и кавалерия, и бронемашины, и авиация. А принимать все это надо было во время боев, с отборными, войсками Кутепова, без какой бы то ни было стажировки. Но если партия нашла нужным, как же я мог отказаться?!

Мне вспомнилась гражданская война, рассказы об Уборевиче, и я стал сдаваться. Но тут же мелькнула мысль: "А как же зрение?"

И я сказал:

- Я коммунист, товарищ командующий, и готов принять любое назначение. Но меня, наверное, не пропустят врачи по зрению. На последнем курсе академии меня признали негодным для службы в авиации, и с тех пор я уже не мечтал о профессии летчика.

- Но все же мечтали? Это очень хорошо! А что у вас со зрением?

- Правый глаз - единица, левый - ноль и шесть десятых.

- Не так уж плохо! Такое зрение нисколько не помешает освоению специальности летнаба, а может быть, и летчика. К тому же этот небольшой физический недостаток вы компенсируете знанием общевойскового боя.

Уборевич улыбнулся и стал расхаживать по кабинету, думая о чем-то своем.

- Вы читали книгу итальянского генерала Дуэ "Господство в воздухе"? неожиданно спросил Уборевич.

- Нет, к сожалению,- ответил я и смутился.

- Обязательно прочитайте. Дуэ и его последователи предлагают использовать авиацию главным образом для самостоятельных воздушных ударов по военно-промышленным и административно-политическим центрам и коммуникациям противника. Они рассматривают эти операции как единственное средство решения исхода войны. Это совершенно неправильно. Такая теория вредна и не может культивироваться в нашей армии. Мы не против использования части сил боевой авиации для действий по глубокому тылу противника, но главный наш принцип применение авиации для непосредственной поддержки сухопутных войск на поле боя.

Иероним Петрович увлекся и высказал ряд интересных для того времени мыслей. Я слушал с большим вниманием.

Командующий говорил о том, что авиация является могущественным оружием и роль ее в будущей войне будет очень значительной. Она быстро прогрессирует технически, расширяет базу и формы своего применения. Необходима уже сейчас глубокая разработка способов взаимодействия ее со всеми родами войск. Правильное решение этой проблемы зависит прежде всего от ясного понимания задач авиации в будущей войне. При этом следует учитывать, что сухопутные войска будут вести наступательные действия на значительную глубину. Надо уметь сочетать огонь артиллерии, действия танков и мощные сосредоточенные удары штурмовиков и бомбардировщиков, которые помогут взламывать вражескую оборону на всю ее оперативную глубину.

Уборевич подчеркнул, что тактика глубокого боя, пришедшая на смену "прогрызанию" обороны методом последовательного поражения боевых порядков противника, требует от командиров всех родов войск основательных знаний искусства ведения общевойскового боя и операции. Авиации теперь отводится огромная роль, и ее надо изучать досконально. Знание авиации это не только умение владеть материальной частью, но и использование ее боевой техники с максимальной эффективностью в интересах сухопутных войск.

- Вот почему, Александр Александрович, необходимо направлять в авиацию общевойсковых командиров, - закончил Иероним Петрович. - Кто же, как не они, имеет опыт организации общевойскового боя? Согласны со мной?

- Согласен, товарищ командующий.

- Так, значит, переходим в авиацию?

Я от всей души пожал руку Уборевичу.

Через два дня меня вызвал командующий ВВС округа А. Я. Лапин. Он сообщил мне, что я назначен начальником штаба авиационной бригады в Смоленске, и представил меня ее командиру Юнгмейстеру и военкому Тарутинскому.

- Когда мне приступать к работе? - спросил я.

- А вот они сейчас заберут вас с собой в машину, - улыбнулся Лапин, приедете и приступите к работе.

- Но у меня нет знаний и опыта работы в авиации. Может быть, вы разрешите сначала подучиться, пройти хотя бы краткосрочные курсы?

- Берите пример с Уборевича или с нас, - дружески ответил Лапин. - Учитесь пока на ходу. И мы так начинали службу в авиации. Будет возможность, пошлем вас в Качинскую школу.

В дороге я разговорился с Юнгмейстером.

- Не боги горшки обжигают, всему научитесь, было бы только желание, успокоил меня Виктор Александрович.

Так началась моя служба в авиации. Нелегко было в первые месяцы. Но чем больше я входил в новое для себя дело, тем больше оно нравилось мне. Мои новые сослуживцы дружно помогали мне осваиваться в качестве авиатора.

В августе 1933 г. в районе Минска проходило большое опытное учение. Авиация была представлена смешанной группой, состоявшей из трех эскадрилий истребительной, штурмовой и легкобомбардировочной. В каждой эскадрильи было по 31 боевому самолету.

В это же время в округе шла подготовка к проведению первого в стране Дня Воздушного Флота СССР. Юнгмейстер по распоряжению Уборевича улетел в Смоленск проводить воздушный парад, поэтому командование авиагруппой на минских учениях возложили на меня.