Сергей Батурин - Драйзер

На этом заканчивается второй роман трилогии. Книга эта — не только правдивая история финансовых афер, но в то же время и история растущего капиталистического города, его нравов и порядков. Драйзер сумел создать к этом романе целую галерею политических деятелей, показать их зависимость от денежного мешка, их взяточничество и казнокрадство. Чего стоят фигуры, например, председателя окружного комитета республиканской партии Пэтрика Джилгена, мэра Чикаго достопочтенного Чэффи Зейера Сласса или сенатора Саузека, одного «из тех сельских сутяг и проныр, которым в высоких коммерческих сферах частенько находят нужным оказывать покровительство».

С глубоким знанием дела описывает писатель правы, процветающие среди отцов-законодателей города и штата. «Законодательными органами штата заправляла в то время небольшая кучка сутяг, кляузников, политических мошенников и плутов, плясавших под дудку тех или иных компаний…» — рассказывает писатель и тут же добавляет, что они отнюдь не были исключением. «Мы привыкли называть подобных людей мошенниками и плутами и думать, что этим все сказано. Конечно, они и мошенники и плуты, но ничуть не в большей мере, чем, например, крысы или хорьки, которые неустанно прорывают себе путь вперед… и наверх. Инстинкт самосохранения, древнейший и самый властный, вдохновляет этих джентльменов и руководит их поступками».

Впечатляюща картина заседания городского муниципалитета в день решающей схватки, когда «в зале заседаний ратуши собралась… такая стая хищных, голодных и наглых волков, какая вряд ли когда-нибудь собиралась вместе». Писатель срывает все покровы с так называемых буржуазных демократии, свободы печати, равноправия и показывает удручающе однообразную картину продажности всех и вся, раболепия перед сильными мира сего, которые своей религией сделали свои желания. Царившие в подобном законодательном собрании порядки разлагающе действовали на вновь избранных депутатов. «Знакомство с крупными воротилами, которые навязывали свою волю другим, в то время как народ должен был выступать как проситель, действовало на них растлевающе. Сколько романтически настроенных, преисполненных иллюзий молодых идеалистов — адвокатов, провинциальных издателей, общественных деятелей — превращалось здесь в циников, пессимистов и взяточников! Люди теряли всякую веру в идеалы, теряли даже последние остатки человечности. Волей-неволей они убеждались в том, что важно только умение брать, а взяв, держать».

Американские критики неоднократно задавались вопросом: в чем же секрет выразительности и убедительности нарисованного Драйзером мира большого бизнеса? И ответ на этот вопрос был один: глубокое и тонкое знание жизни. Претендующий на объективность известный нью-йоркский буржуазный критик А. Кейзин писал в этой связи: «Пока Роберт Херрик с тревогой выглядывал из своего академического окна, а Эдит Уортон смаковала прелести Рима и Парижа, пока Давид Грэхем Филипс писал для Пулитцера репортажи о набивших оскомину скандалах нью-йоркского высшего общества, а Фрэнк Норрис жадно поглощал историю Калифорнии для своего «Спрута», Драйзер мерил шагами улицы Чикаго, динамичного и символического города, который содержал в себе все, что было агрессивного и опьяняющего в новом мире, живущем ради сумасшедшего темпа биржевых операций и бесконечных радостей накопления. Сам он не принадлежал к этому миру, но он прекрасно понимал его».

И это понимание закономерностей окружающего его капиталистического мира, мира наживы и чистогана, лицемерия и жестокости, невежества и ханжества позволило писателю создать произведения, значение которых непреходяще и которые с течением времени не теряют ни своей силы, ни своей актуальности.

В «Титане» Драйзер обнажает циничную сущность, американского империализма, алчность и хищность большого бизнеса, который, по словам его современника Финли П. Данна, трудно «отличить от большого убийства».

Возвратившись в Нью-Йорк и продолжая работать над «Титаном», Драйзер летом 1913 года пишет одноактную пьесу «Девушка в гробу», в которой затрагивает сложную тему отношений между общественным долгом и личными чувствами человека. Действие пьесы происходит во время забастовки. Неожиданно у лидера забастовки Магнета от аборта умирает незамужняя дочь. Магнет бросает руководство забастовкой, все его помыслы направлены на поиски любовника дочери. Другой организатор забастовки, Фергюсон, убеждает Магнета в том, что он не имеет права оставлять рабочих в ответственный момент, и говорит, что сам он также потерял любимого человека, но горе не сломило его. Магнет поддается его уговорам. Пьеса кончается тем, что оставшемуся у гроба девушки Фергюсону передают кольцо умершей — он-то и был ее любовником. Опубликованная в октябрьском номере журнала «Смарт сет» за 1913 год пьеса не привлекла серьезного внимания ни критики, ни театральных трупп, и только Менкен хвалил ее.

Осенью же 1913 года Драйзер окончательно разрывает отношения с Джаг и на какое-то время находит пристанище в квартире переехавшей в Нью-Йорк из Чикаго Киры Маркхам. Финансовое положение его оставляет желать много лучшего. Вышедший в свет в ноябре 1913 года «Сорокалетний путешественник» был радушно встречен критикой, но расходился плохо и не принес писателю никакого заметного дохода. «Думаете ли вы, — писал Драйзер в январе 1914 года Менкену, — что когда-нибудь для меня наступит такое время, когда я смогу жить на доходы с моих книг, или все это блеф, и мне лучше оставить занятие литературой? Я готовлюсь приступить к поискам работы. Ваш приближающийся к пропасти».

«Безусловно, наступит время, когда ваши романы будут содержать вас, — убеждал писателя Менкен. — Я думаю, что это время не за горами. «Титан» с его мелодраматичностью должен иметь и литературный и коммерческий успех. И как только вы уйдете из издательства «Харперс», все ваши книги начнут расходиться лучше».

Но сочувственные слова Менкена были всего лишь словами, а писателю крайне нужны были деньги, и он дает объявление в одной из газет о том, что нуждается в средствах для продолжения своей литературной деятельности. Это объявление нашло по крайней мере один отклик. «Если вы дадите мне какое-то представление о труде, для которого вам нужны средства, и назовете необходимую для его завершения сумму, я, может быть, смогу оказать вам помощь… я заинтересован в хорошей литературе…» — писал Драйзеру в ответ на его объявление некий Е. Алтон. Однако, насколько известно, дальнейшего развития переписка не получила. Фактически мольба писателя осталась гласом вопиющего в пустыне. Сам факт открытого обращения известного писателя за финансовой поддержкой даже не привлек внимания широкой американской общественности.