Рампури - Биография голубоглазого йогина

Обладание особым знанием наполняло сердца садху гордостью. Их глаза блестели, привлекая меня своим магнетизмом. Однако между нами все же была большая разница: они Знали, а я -нет. Казалось, что все они обладают каким-то секретом, и мне очень хотелось узнать его. У моего ума не было категорий, к которым можно было бы отнести этих людей, больше принадлежавшим легендам, чем реальности.

Я узнал, что садху и саньясины живут в храмах, пещерах, крытых соломой хижинах и в ашрамах. Иногда они проводят всю жизнь, бродя по горам и джунглям. Они практикуют разные духовные практики и дисциплины, которые называются садхана (отсюда и пошло слово «садху») или йога. Садху, который провозглашал свое самоотречение от всего мирского, проходил какой-то мифический и ужасающий ритуал, после которого его начинали звать «саньясин», или «тот, кто отказался от всего».

Встреченные мною во всех уголках Индии садху поклонялись Шиве, великому индуистскому богу-аскету. Они стремились во всем подражать его образу жизни. Я начал замечать этого бога повсюду. На рисунках, постерах и статуях Шиву изображали как длинноволосого слегка женоподобного мужчину с тремя глазами и кожей цвета пепла. Вот он сидит на шкуре тигра, погруженный в глубокую медитацию. Два глаза подняты к небу, а третий закрыт. На шее бога устроилась кобра, а в волосах — месяц, из которого изливаются воды реки Ганг или Ганги, как ее называют местные жители. В одной руке Шива держит трезубец, с зубцов которого свисает двусторонний барабанчик Великий бог странствует на великом быке Нанди по всем трем мирам, раю, Земле и аду, в облике обнаженного аскета, погруженного в экстатическое блаженство. Он и есть «баба-основатель», самый первый баба, появившийся на Земле.

Поскольку медитативное состояние чистого осознания, проявляемое этим богом, считается основанием Вселенной, существовавшим еще до акта Творения, Шиве поклоняются как божественному фаллосу. В храмах, посвященных этому богу, стоят большие отполированные природой камни, имеющие форму яйца. Чаще всего такие камни, называющиеся «Шива-лингам», извлекают из реки Нармада, которая пересекает всю центральную Индию с востока на запад.

Я был заворожен историями о богах, йогинах, шаманах и мудрецах. Я услышал о садху, которые благодаря суровой аскезе приобретали не только сверхчеловеческие возможности, называемые «сиддхи», но и мудрость высших уровней осознанности. Каждый преданный мог рассказать историю о невероятных подвигах своего гуру-Там были рассказы о Шри Шри Шри Шивабалайогине, который пребывал в совершенной йогической самоуглубленности уже двадцать или тридцать лет, не открывая рта ни для еды, ни для разговора и делая один вдох в несколько минут. Этот йогин появлялся на публике раз в год во время церемонии поклонения Шиве, когда двери храма, в котором он сидел в медитации, открывались настежь. Были рассказы о Бабаджи, записанные Йоганандой. Этому мудрецу было больше сотни лет, он мог появляться в нескольких местах одновременно и в мгновение ока перемещаться из одного места в другое. Были истории о йогинах, умеющих летать, путешествовать в соседние измерения, сидеть обнаженными на льду, переносить свое сознание в тела других, лечить больных и оживлять мертвых. Это были истории о людях, познавших Истину, и именно с такими людьми я хотел встретиться, хотел понять и пережить возможности, дарованные человеку миром Сверхъестественного.

Я хотел узнать границы собственных возможностей, познать самого себя и смысл своей жизни. Я хотел найти кого-то, кто знал ответы на мои вопросы и мог бы мне их открыть. Мне отчаянно хотелось узнать, какое место я занимаю в космическом порядке. Я был готов искать свою дхарму, свой верный путь, в долгих странствиях по Индии в поисках ключей и неожиданных решений.

Однако языковой барьер стал серьезным препятствием на моем пути. Да, английский был распространен по всей Индии. Для многих индусов он даже был родным языком. Зная английский, можно было без опаски путешествовать по всему полуострову Индостан, но садху на этом языке не говорили. Конечно, пробужденные или стремящиеся к пробуждению люди могут понять друг друга без слов. Но в мире Сверхъестественного, где метафора часто управляет реальностью, а эзотерические учения столь же точны, как и компьютерные программы, понимание языка мудрецов -насущная необходимость. Среди встреченных мною садху, йогинов и шаманов, следовавших традиции, ни один не говорил по-английски. Меня это не удивляло, но все же порядком расстраивало. Я начал учить хинди, но боялся, что на обучение уйдут годы и годы, прежде чем я смогу свободно поговорить с одним из адептов учения или последовать его совету.

Первые три месяца пребывания в Индии прошли очень быстро. Поскольку срок моей визы вскорости истекал, я решил отправиться в Дели, где можно было бы найти способ продлить ее, не покидая страны, либо поехать из Дели в Непал и продлить визу там. Ожидая поезда в Насике, северной окраине Бомбея, я познакомился с молодым садху. Мы быстро подружились и начали общаться, хотя мы оба не говорили на родном языке собеседника. Единственное, что у нас было общего, так это длинные волосы.

Постучав себя по груди и качнув длинными спутанными косичками, свисавшими до середины спины, парень сказал, что он Нага-баба. «Нага» значит «нагой», и многие йогины имели право называться так, потому что пренебрегали одеждой. Для них это было символом отказа от обычного мира, включая отказы от правил поведения, ритуалов и книг. Мне представлялось, что в среде йогинов они были подобны настоящим гневным божествам.

Этому молодому баба, единственной одеждой которого была ткань цвета охры, обернутая вокруг бедер, было не больше девятнадцати лет. Персиковый пушок, произрастающий над верхней губой, пока еще тщетно пытался стать усами. Нага Баба ехал к своему гуру в Уджайн, один из наиболее священных древних городов Индии.

— Я — ничто, — сказал он, — Но мой гуру — все.

Услышав такие слова, я решил отложить поездку в Дели и поехать вместе с ним. Как же можно было упустить подобную возможность?

Сразу по приезду в город молодой баба отвел меня в простой храм Шивы, где он жил вместе со своим гуру и другими садху. Большая часть двора перед храмом пребывала в благословенной тени огромного дерева. Нага Баба подвел меня к своему учителю, и тут его самоуверенность сразу растаяла под насмешливым взглядом гуру. Молодой баба, коснувшись ног учителя и предложив ему маленькую коробочку конфет и монетку, быстро направился в сторону кухни, чтобы помочь с приготовлением овощей, а я остался сидеть, наслаждаясь обществом седовласого гуру, сильно похожего на изображения смеющегося Будды.