Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

Остров превращался в страну-паразита, живущую для и за счет северного соседа. Сахар-сырец и курортно-развлекательный бизнес — все, чем располагала тогда Куба, были широко предоставлены толстосумам из Штатов...

Но вернемся к повстанцам Фиделя. Наконец они, те, что остались в живых после высадки и боя в Алегрия-де-Пио, собрались вместе в крестьянской хижине в предгорьях Сьерра-Маэстры. На встрече командир говорит: «Враг нанес нам поражение, но не сумел нас уничтожить. Мы будем сражаться и выиграем эту войну!» Их осталось 17 человек!

В эти дни СМИ уже разнесли по миру весть, что отряд уничтожен. Читаем телеграмму агентства «Юнайтед-пресс»: «Самолеты кубинских ВВС этой ночью обстреляли и бомбили отряд революционеров, уничтожив 40 (какая точность наблюдений с воздуха! — Ю.Г .) членов высшего руководства «Движения 26 июля», среди них находился и тридцатилетний Фидель Кастро» [62] Э. Че Гевара. Указ. соч., с. 21. .

Эрнесто понимает, как важно после таких сообщений дать знать о себе его родным. Поэтому при первой же возможности он пишет жене письмо 29 января 1957 года. Так как оно — важное свидетельство о первых двух месяцах повстанческой жизни на Кубе, приведем его содержание полностью:

«Дорогая старушка! (так принято у латиноамериканцев обращаться к близким женщинам. — Ю.Г .).

Я жив и жажду крови. Похоже на то, что я действительно солдат (по крайней мере, я грязный и оборванный), ибо пишу на походной тарелке, с ружьем на плече и новым приобретением в губах — сигарой. Дело оказалось нелегким. Ты уже знаешь, что после семи дней плавания на «Гранме», где нельзя было даже дыхнуть, мы по вине штурмана оказались в вонючих зарослях, и продолжались наши несчастья до тех пор, пока на нас не напали в уже знаменитой Алегрия-де-Пио и не развеяли в разные стороны подобно голубям . Там меня ранило в шею, и остался я жив только благодаря моему кошачьему счастью, ибо пулеметная пуля попала в ящик с патронами, который я таскал на груди, и оттуда рикошетом — в шею. Я бродил несколько дней по горам, считая себя опасно раненным, кроме раны в шее, у меня еще сильно болела грудь. Из знакомых тебе ребят погиб только Джимми Хиртцель, он сдался в плен, и его убили. Я же вместе со знакомыми тебе Альмейдой и Рамирито провел семь дней страшной голодухи и жажды, пока мы не вышли из окружения и при помощи крестьян не присоединились к Фиделю (говорят, хотя это еще не подтверждено, что погиб и бедный Ньико). Нам пришлось немало потрудиться, чтобы вновь организоваться в отряд, вооружиться. После чего мы напали на армейский пост, нескольких солдат мы убили и ранили, других взяли в плен. Убитые остались на месте боя. Некоторое время спустя мы еще захватили трех солдат и разоружили их. Если к этому добавить, что у нас не было потерь и что в горах мы, как у себя дома, то тебе будет ясно, насколько деморализованы солдаты, им никогда не удастся нас окружить. Естественно, что борьба еще не выиграна, еше предстоит немало сражений, но стрелка весов уже клонится в нашу сторону, и этот перевес будет с каждым днем увеличиваться.

Теперь, говоря о вас, хотел бы знать, находишься ли ты все в том же доме, куда я тебе пишу, и как вы там живете, в особенности «самый нежный лепесток любви»? Обними ее и поцелуй с такой силой, насколько позволяют ее косточки. Я так спешил, что оставил в доме у Панчо твои и дочки фотографии. Пришли мне их. Можешь писать мне на адрес дяди и на имя Патохо. Письма могут немного задержаться, но, я думаю, дойдут» [63] Цит. по: И. Лаврецкий. Указ. соч., с. 94. .

Удивительное письмо. В нем нет никакой рисовки, ни мелодраматизма, ни стремления представить себя героем. Че не терпел всего этого. Об этом свидетельствует хотя бы его дневниковая запись о сражении у селения Буэйсито: «Мое участие в этом бою было незначительным и отнюдь не героическим — те немногие выстрелы, которые прозвучали, я встретил не грудью, а совсем наоборот» [64] Э. Че Гевара. Указ. соч., с. 103. .

Для общественного мнения важно было также опровергнуть упомянутые выше сообщения СМИ. Кстати сказать, еще и с этой целью Фидель спешил ввязаться хотя бы в небольшой бой — пусть страна и мир узнают, что партизаны полны решимости продолжать борьбу. С этой целью его бойцы вскоре захватили внезапным нападением небольшую казарму. Че оказывает первую помощь раненым, своим и противника. На недоуменные вопросы солдат Фидель отвечает: «Раненых врагов мы не убиваем, сдавшихся в плен отпускаем на свободу».

Слух о таком поведении партизан быстро распространился в армейской среде. Вернувшиеся из плена солдаты рассказывали товарищам о человечности людей Фиделя, о том, что они не только не грабят и не насилуют, как это изображает командование, а за все получаемое от крестьян платят и даже их лечат.

Однажды один из бойцов сказал Че, что может с его согласия достать оружие, имеющееся у окрестных крестьян. Тот выдал ему письмо следующего содержания:

«Сеньоры, я узнал, что вы располагаете некоторым оружием, которое могло бы послужить делу Революции. Я приглашаю вас к сотрудничеству посредством передачи нам оружия.

Это письмо не дает право на реквизицию, а только, чтобы обратиться к вам с соответствующей просьбой. Че, командир 4-й революционной колонны» [65] F. Escobar у F. Guerra. Che: Sierra adentro. Habana, 1982, p. 191. .

Или другой пример. Увидев, как трое его бойцов рубят и лакомятся початками сахарного тростника, Гевара поинтересовался, спросили ли они позволения у хозяина делянки. После отрицательного ответа каждый из провинившихся получил от командира по два ночных дежурства вне очереди. «Вы хорошо знаете наше правило — ничего не брать без согласия хозяев», — добавил он.

Крестьяне по достоинству оценили такое поведение повстанцев. Однако нельзя сказать, что сближение крестьян с партизанами проходило быстро или гладко. Это был противоречивый и сложный процесс. Много внимания и сил уделял этому и Че Гевара. Приходилось считаться с неграмотностью и политическим невежеством крестьян (гуахиро). Например, учитывая работу батистовских пропагандистов, представляющих партизан коммунистами, а также искаженные представления в народе о последних, Че ненавязчиво и деликатно противостоит антикоммунизму, особенно среди своих бойцов.

Однажды на привале один из партизан сказал, что война будет продолжаться и после свержения Батисты, ибо тогда настанет черед воевать против коммунистов(!). Присутствовавший при этом Че заметил бойцу: «Знаешь, с коммунистами очень трудно расправиться». «Почему?» — спросил тот. «Потому, — ответил командир, — что они находятся повсюду, и ты не знаешь, кто они и где они. Их невозможно схватить. Иногда ты говоришь с человеком, а он коммунист, но ты этого не знаешь» [66] M. Orosco. El Che inolvidable. Habana, 1967, p. 13. .