Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

«Я верил, а после этой поездки верю еще более твердо, что разделение нашей Америки на условные и иллюзорные национальности целиком является фикцией. Мы составляем одну целую метисскую расу, которая от Мексики до пролива Магеллана демонстрирует очевидные общие этнографические черты... Поэтому пью за Перу, за Единую Америку и за день «Сан-Гевары» [23] Цит. по: Maria del Carmen Arict. El Che: pensamiento politico. Habana, 1988, p. 37. . (Заметим, что об этом мечтал еще великий освободитель Симон Боливар, что созданные им «молодые государства когда-нибудь составят штаты одной великой Республики Америка».) [24] Цит. пo: G. Masur. Simon Bolivar. Mexico, 1960, p. 234. .

С этим латиноамериканским идеалом Гевара приезжает в Боливию. Его крайне интересует, есть ли какой-либо прогресс в объединительном движении именно в этой стране, где год назад произошла народная революция. И вот первое серьезное прозрение — он становится свидетелем продажности политиканов, предательства интересов трудового люда, особенно коренного населения — индейцев, составляющих 80% всех граждан. Подтверждением тому служат наблюдения гватемальского историка Мануэля Галича:

«Революционная этика к тому времени (он пишет о 1953 г. — Ю.Г .) уже была полностью отброшена, даже при том, что еще не был столь заметным недуг, который ее подтачивал изнутри... Боливийская революция скончалась, будучи отравленной «хорошим политическим компаньоном» (США. — Ю.Г .) [25] M. Galich. Mapa hablado de la America Latina. «Casa de Americas, № 80, 1973, p. 32. .

Об этом же Геваре говорил в беседе с ним, которую организовали друзья Эрнесто, и будущий президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур. Че назовет его «политиком с некоторыми твердыми социальными убеждениями в голове» [26] Arict. Op. cit., p. 44. .

В этих условиях Че просто не мог упустить первую же возможность поближе познакомиться с подлинными (если только, конечно, они есть где-либо на континенте) патриотами. Нужно признать, что штурм казарм Монкада в том же 1953 году на Кубе из-за неопределенности газетных сообщений прошел для него практически незамеченным. А тут вдруг смелые демократические преобразования в Гватемале. Их проводило правительство патриотически настроенного полковника Хакобо Арбенса, которое проявило невиданную смелость, национализировав часть земель американской «Юнайтед фрут компани».

Это для США уже было «слишком». Они начали готовить интервенцию в Гватемалу. Во главе наемников был поставлен гватемальский офицер Кастильо Армас (по странному совпадению его фамилия с испанского переводится как «оружие». — Ю.Г .) , еще в 1950 году поднявший мятеж против Арбенса и бежавший в Гондурас. Армас имел радиосвязь с американским послом в Гватемале, ежемесячно получал от него 150 тысяч долларов на содержание наёмников, ему были предоставлены несколько самолетов (в то время у Гватемалы не было ВВС. — Ю.Г .) . Официальные круги Вашингтона обвинили президента Арбенса в пособничестве Компартии и не скрывали своего участия в подготовке агрессии. 20 сентября Армас писал диктатору Сомосе в Никарагуа: «Друзья сообщили мне, что Северное правительство (США. — Ю.Г .) признало невозможность решения иными путями острых проблем моей страны и разрешило нам (подчеркнуто мною. — Ю.Г .) осуществление наших планов» [27] Цит. по: Noticias de Guatemala, 1954, № 39, p. 41. .

Гевара незадолго до этих событий познакомился в Боливии с молодым аргентинским адвокатом Рикардо Рохо, который намеревался, заручившись рекомендательными письмами, устроиться в Гватемале. Он приглашал поехать туда и Эрнесто. Но тот отказался и продолжал поездку через Перу (озеро Титикака, снова Куско), Эквадор, Панаму, Коста-Рику (в столице г. Сан-Хосе познакомился с группой кубинских подпольщиков, участников борьбы с диктатором Батистой, рассказавших ему о поражении при штурме казармы Монкада) ...

А что же происходило в Гватемале лет за десять до приезда туда молодого Гевары? Там в октябре 1944 года началась революция. Организаторами выступления были уже знакомый нам капитан гватемальской армии Хакобо Арбенс и его товарищ и политический деятель Хорхе Ториэльо. Повстанцы при активном содействии солдат захватили казармы и начали вооружать народ. Победа досталась не просто: только в столице было убито более тысячи человек [28] A. Whitaker. Las Americas у un mundo en crisis. Lancaster, 1946, p. 265. . Власть в стране перешла в руки военно-гражданской хунты. Диктатор Убико уехал за границу, выслана из страны и большая группа генералов вместе с министрами свергнутого правительства. Первыми шагами хунты был разрыв отношений с режимом Франко в Испании и восстановление отношений с правительством Испанской республики, находящимся в эмиграции в Мексике. На президентских выборах в декабре 1944 года победил националист X. Аревало (Хакобо Арбенс стал военным министром), практически не имевший никакой социально-экономической программы. Но и он стал нежелательным лицом для местных олигархов и их покровителей в США. За шесть лет правления Аревало в стране было раскрыто более 30 заговоров и мятежей, инспирированных посольством Соединенных Штатов или американской «Юнайтед фрут компани» [29] См.: El proceso politico centroamericano. S. Salvador, 1964, p. 28. .

Гватемальская армия не претерпела тогда серьезных кадровых изменений. Офицерский корпус в основном состоял из отпрысков богатых семей. Аревало боялся армии и старался не вступать в конфликт с ее генералитетом. И только с избранием президентом Хосе Арбенса (ноябрь 1950 г.) в истории гватемальской революции начинается новый этап. Он характеризуется «попытками более глубокого, революционного подхода к путям развития страны, началом структурных изменений социально-политической системы» [30] H.C. Леонов. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки. М., 1975, с. 268. .

Теперь Эрнесто чувствовал, что надо спешить в Гватемалу. В компании с несколькими аргентинскими товарищами в декабре 1953 года, попутными машинами он добирается до города Гватемалы, столицы одноименного государства. В кармане у него письмо от знакомого из Лимы к перуанской революционерке Ильде Гадеа. Она была наполовину индианка (или «чола», как говорят в Перу), экономист по образованию, объявлена вне закона диктаторским правительством генерала Одриа за деятельность в левом крыле партии националистов. Ильда была сторонницей Арбенса и работала в Государственном институте развития народного хозяйства. С ее помощью Гевара поселяется в пансионате «Сервантес», заполненном политэмигрантами из стран Латинской Америки. О том, какое впечатление произвел на нее аргентинский врач, мы расскажем позже, а пока перенесемся в гущу гватемальских событий.