Николай Кононов - Код Дурова. Реальная история «ВКонтакте» и ее создателя

Но это была лишь офлайн-часть артподготовки. Вскоре Дуров выложил на сайт фотосессии девушек, вышедших во второй этап конкурса, и предложил форуму выбрать № 1. Студенческие голоса давали право называться «Мисс зрительских симпатий». Каждая девушка указывала рост и параметры фигуры.

Это выглядело не столь провокативной бомбой, как у Цукерберга, – но вполне себе гранатой, которая взорвалась прямо перед финалом.

Сначала некоторым участницам кто-то нагнал голосов с одного ip-адреса. Дуров держался роли арбитра и подчеркивал, что он не в жюри, а лишь обеспечивает справедливость выражения воли. После чего блокировал фальш-голоса. На форуме возникло семь тем, в которых студенты негодовали, что фальсификацию придумал сам архитектор, чтобы вызвать к себе ненависть.

Дуров и правда поощрял это чувство – неважно, какие эмоции ты вызываешь; важно, чтобы ты волновал людей. Позже, когда счет угодившим в сети «ВКонтакте» перевалил за 10 млн человек, он строжайше запретил репрессировать группы, разжигающие ненависть к создателю сети. А тогда, перед конкурсом, он отменил студенческую номинацию, хотя проголосовали тысячи человек.

В день финала аудитория громокипела. Первый ряд оккупировали спонсоры, декан и приближенные. Дуров с Перекопским отрепетировали все – от выноса цветов до фонограммы и конферанса кавээнщиков, – а сами сели в зал.

Жюри наградило удобную конкурсантку, которая была хороша во всех упражнениях. Решение взорвало форум во второй раз – в ангажированности обвиняли уже оценщиков. Равдоникас, который наблюдал за тем, как конкурс вырос из идеи, брошенной на «Седьмом небе», все понял про тотема и надел черный костюм. И даже шляпу. «Итальянец» Дуров играл «в мафию» по-серьезному.

Как вспоминал один из однокашников, однажды утром во дворе со скульптурами молодые консильери, придавшие физиономиям выражение убийц, все в заветном черном цвете, – плечом к плечу перегородили путь конкуренту. Конкурента звали Иннокентием. Высокий и нескладный деятель, выпускник, выбил себе комнату под студсовет и пытался играть на поле конкурсов красоты и других тусовок. Сначала «мафия» мочила его на форуме, а потом решила как бы в шутку пугнуть во дворе.

Консильери перегородили ему путь и участливо-холодно заглянули в глаза: «You call it „crime“ – we call it „smart family business“». Рослый Иннокентий оказался к подобному не готов и хоть нависал – даже над шляпой Равдоникаса, – но чувствовал, что сейчас отведет взгляд. И отвел. Консильери по-змеиному улыбнулись и двинули к Неве мимо скульптуры «Нос».

Ко всему прочему, Дуров желал растоптать Иннокентия перед девочками. Архитектор прославился с помощью слабого пола, а теперь хотел использовать авторитет. Он начал стрелять во врага ироничными постами, попутно ругая в комментариях с помощью своего виртуала по имени Kreol. Иннокентий сдулся и не получил сотой доли обожания, доставшегося «мафии».

Дуров убедился, что girl power – великий инструмент. Как-то раз мы разговаривали в комнате с видом на Казанский, за которым фонил революционным колором закат – свидетельство верно выбранного штаба для тех, кто хочет взорвать мир. Вертя в руках бейсбольный мяч, Дуров формулировал осознанное в процессе привлечения людей на spbgu.org.

«Акцент надо делать на красивых девушках. Если они придут – соберутся парни, будут показывать, какие они умные, – сказал он, глядя в сторону. – У всех млекопитающих это самое главное. Есть девушки – есть арена, а зритель найдется. Мне всегда важно их мнение по поводу разных фич: если девушкам нравится, значит, остальные съедят. Они идеальные контент-организаторы, они общаются и объединяют вокруг себя остальных».

Дуров действовал исходя из этого правила. Форум бурлил, и надо было использовать страсти, чтобы поощрять пассионарных девиц писать чаще. Что он, собственно, и делал, задруживаясь с ними в офлайне и подталкивая к более активным действиям – иногда даже отдавал модераторскую власть. Это помогало тащить на свою площадку факультеты, пока не примкнувшие к форуму, и переманивать еще не знакомых с тотемом красавиц. Какими средствами? А какая разница!

Осенним вечером студент философского факультета Тимур Качарава вышел из магазина «Буквоед» и направился к метро. Не успел Качарава сделать несколько шагов, как на него с криком «Антантифа!» «прыгнули» скинхеды. В ходе неравной драки его ударили ножом в шею, и он умер в считаные минуты.

Петербург встал на уши – война фашистов и антифашистов достигла апогея. История облетела массмедиа, и исследователи национализма получили возможность сказать с экрана, что больше нельзя закрывать глаза на армию бритоголовых.

Через два дня после убийства Качаравы третьекурсник Макс Петренчук сидел на подоконнике в коридоре истфака. Перед ним лежала тетрадь, в которой то и дело расписывались циркулирующие по этажу студенты. Петренчук собирал автографы под требованием к губернатору начать спецрасследование дела. Некоторые из подписантов сначала глядели с недоверием – эпатируя форум истфака, его модератор прикидывался фашистом, и в конце концов маска приросла. Убийство на Невском заставило Петренчука отскрести ее и прийти на лекции с тетрадью.

Петренчук поразился всеобщему безумию – на филфаке девочки вполне ангельского вида читали ему лекцию, что он продался жидомасонам, собирает голоса за грузина, когда русских убивают сотнями. Затем ему стали звонить и угрожать. Петренчук, человек вполне отмороженный и беззаботный, не остановился. Чтобы его пустили на филфак, он заручился поддержкой декана.

Сорвав очередную гроздь автографов, Петренчук осмотрелся и заметил, что за ним следит тип, в облике которого сквозило нечто опереточное – эспаньолка, черный плащ, кейс. Незнакомец понял, что его раскрыли, и шагнул к собирателю подписей.

– Максим?

– Да. А ты кто?

– Я Паша Дуров. Собираете подписи?

Петренчук опешил от того, как с ним общается звезда, но не растерялся и сунул тетрадь: на, подпишись. Дуров черкнул ручкой и откланялся, но еще пять минут стоял в стороне и наблюдал за Петренчуком, надев вежливую улыбку.

Убедившись, что активист не мошенник, он вернулся домой и написал на форуме, что познакомился с Петренчуком и тот оказался искренним антифашистом. Количество подписантов выросло до 3000 человек. Дело Качаравы взяли под контроль ректорат и опасавшийся шума губернатор.

Дуров нуждался в фигуре, которая перетащила бы историков с их форума «Покемония», где тусовалось 200 человек, на spbgu.org. Петренчук подходил на роль безумца-зажигалки – он гнал против всех, не пробился ни в профком, ни в студсовет и скандалил с обеими ветвями власти. Толкал дикие речи в пьяном виде, нимало не заботясь о высоком штиле. Дуров видел это, но считал, что средства оправданы целью.