Сергей Голяков - Рихард Зорге

— Понятно, — отозвался Рихард. — Фюрер говорил об Австрии и Чехословакии. Австрия уже почти месяц как присоединена к рейху. Следовательно, очередь за Чехословакией.

— Ха-ха-ха! — самодовольно рассмеялся Отт, — Это очевидно даже младенцу. Но все это — только начало. Да, Австрия — отличный стратегический плацдарм для захвата Чехословакии. Но дальше Юго-Восточная Европа, Балканы и…

Он сделал многозначительную паузу, потом снова заговорил, еще более торжественно:

— Ты знаешь, я поражен, буквально поражен тем, что увидел теперь в Германии. Вся германская нация готова к настоящей войне. Не говоря уже об армии. А в армии сейчас полтора миллиона солдат и офицеров — почти вдвое больше, чем было у Германии накануне первой мировой войны. Сто дивизий! И это не считая отрядов штурмовиков и СС!

Рихард представил себе эти отряды коричневорубашечников, вспомнил Веддинг, костер на площади Оперы.

Генерал продолжал:

— Но и эти сто дивизий не вильгельмовские, с винтовками без патронов. Вот самые свежие цифры: у вермахта на вооружении уже три тысячи танков, три тысячи семьсот боевых самолетов!

Отт опять засмеялся:

— И ты думаешь, вся эта мощь нужна нам только для того, чтобы прибрать к рукам Чехословакию?

Он понизил голос:

— В армии большие перемены. От руководства отстранены все, кто проявляет нерешительность или не поддерживает курс на «большую войну» — все, невзирая на лица. Генерал-фельдмаршалу фон Бломбергу предложено уйти в отставку. На его место назначен генерал Кейтель. Герингу присвоено звание генерал-фельдмаршала. Военное министерство упразднено — и руководство всеми вооруженными силами взял на себя наш фюрер. Теперь он верховный главнокомандующий. Недавно Гитлер сказал: «Я величайший вождь, которого когда-либо имели немцы, и на мою долю выпало основать великую Германскую империю!» Теперь ты понимаешь, что это значит?..

Рихард подумал: «Да, это значит, что мир стоит на пороге войны. Это значит, что фашисты открыто приступают к насильственному переделу Европы, к порабощению народов». Но ответил неопределенно:

— Да, трудное дело — политика. Как сказал один француз: «Политика — самое великое из всех знаний».

— Хоть и француз, а правильно подметил, — согласился Отт. — В том-то и дело, что теперь нам с тобой предстоит куда больше работы и забот, чем когда я был скромным атташе.

— Ничего, — ободрил посла Зорге. — Тот же самый француз сказал и другое: «Высокие посты быстро научают высокий ум».

Отт самодовольно улыбнулся. Он не расслышал в голосе Рихарда ни тени насмешки.

Рихард с трудом приоткрыл отяжелевшие веки. Маленькая чистая комната. Окно во всю стену. Белые шторы. Белые занавески. Белая спинка кровати. И вдруг — яркое красное пятно. Оно расплывалось, прыгало, превращалось в обжигающий огненный шар. Шар катался в воздухе, то появлялся, то исчезал. Рихард захотел поймать его. Протянул руку. Грубая резкая боль стиснула все тело, вернула к сознанию. Теперь он ясно различал над собой чье-то закрытое марлей лицо. Раскосые большие глаза, почти без бровей. Внимательные и настороженные. Над глазами красное пятнышко — аккуратный крестик на ослепительно белой косынке… Сестра милосердия… Госпиталь… «Катастрофа», — пронеслось в голове Рихарда. Он окончательно пришел в себя и стал вспоминать, что произошло.

В последние дни пришлось здорово потрудиться. Центр требовал новых сведений о возможном развитии событий на Дальнем Востоке. По многочисленным каналам к Рихарду поступали самые разнообразные и порой противоречивые сообщения. Одзаки регулярно информировал о настроениях членов японского кабинета, Вукелич — о тактике европейских государств в отношении гитлеровского рейха, Мияги — о планах японской военщины. Сам Рихард внимательно следил за всем, что происходило в посольстве и в токийской нацистской организации. Созданный им разведывательный аппарат работал четко и достаточно успешно. И все же главная забота лежала на его плечах. Это был огромный труд ученого-аналитика, который по отдельным штрихам должен создать цельную картину. А картина получалась весьма зловещей. Захватив Австрию и Чехословакию, Гитлер уже не скрывал своего желания как можно скорее начать большую европейскую войну. Было также ясно, что немцы хотят обеспечить себе тылы. Для этого им нужно было отвлечь внимание и силы Советского Союза на Дальний Восток, создав для него угрозу со стороны Японии. Фашистская дипломатия развила бурную деятельность. Зорге знал, зачем посол Отт все чаще и чаше отправлялся в министерство иностранных дел. Там он часами убеждал японцев выступить против СССР. Последствия его визитов уже успели сказаться. Японская печать, словно по команде, начала яростную антисоветскую кампанию. На советско-маньчжурской границе участились случаи провокаций. Временами казалось, что мир висит на волоске. Однако окончательные планы японского правительства сохранялись в глубочайшей тайне. Проникнуть в эту тайну стало главной задачей Рихарда. Он провел не одну бессонную ночь, думая, анализируя, сопоставляя. Нет, Япония пока что не готова к «большой войне» с Советским Союзом — был его окончательный вывод.

Но Рихард предупредил Центр о том, что в ближайшее время со стороны Японии могут последовать попытки еще более обострить международную обстановку на Дальнем Востоке, произвести разведку боем.

Доклад был готов в четверг. А в пятницу Клаузен сообщил, что ему удалось, наконец, найти для Рихарда «отличную игрушку». Этой игрушкой был новенький «харлей», который, по словам Клаузена, только и ждал, чтобы его оседлал достойный наездник.

Быстрая езда была общеизвестной слабостью Рихарда. Это увлечение, видимо, больше всего соответствовало его натуре: бешеная скорость, точный расчет, выдержка, смелость.

Рихард давно просил Клаузена присмотреть для него хороший мотоцикл и уже предвкушал тот момент, когда после стольких дней адского труда сможет немного освежиться и рассеяться.

Стоял солнечный весенний день, когда Зорге выкатил сверкавший никелем «харлей» на улицу и завел мотор. Машина была сильная, тяжелая. Рихард с наслаждением дал газ, рванулся навстречу ветру. Мотоцикл быстро набрал скорость и птицей понес своего седока.

На одном из крутых поворотов перед Рихардом внезапно вырос велосипедист. Какой-то старик вез несколько ящиков мелкой рыбешки. Услышав звуки приближающегося мотоцикла, он растерялся. Все решали доли секунды.

Рихард сделал рывок в сторону, мотоцикл взревел. Но заднее колесо, как на грех, попало в лужу. Машину развернуло и со всего размаху бросило на глухой забор…