Сергей Кузнецов - Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Кстати, Голицына страсбургским обучением сыновей осталась крайне недовольна, считая, что тамошние преподаватели намеренно затягивали и усложняли уроки, дабы выудить побольше денег из богатых родителей.

Для Строгоновых Женева — лишь промежуточный пункт на пути во французскую столицу, где после «поездки в Туманный Альбион» предполагалось завершить образование сына. Из Павла Строгонова готовили государственного деятеля: он интересовался юридическими науками и Англией, что, вероятно, нравилось будущей теще.

Но весной 1788 года Павел Строгонов, уставший от проводимого над ним «педагогического эксперимента», а также под давлением имени своего знаменитого отца, к тому времени уже известного любителя художеств, собирателя живописи и минералов, запросился на турецкую войну. Отец не согласился, он берег единственного наследника. Путешествие Павла завершилось декабрем 1790 года в Париже, а юность — женитьбой на княжне Софье Голицыной. Таким образом, власти и родня попытались остудить боевой пыл графа Павла Александровича, отчасти излишне приписываемый ему.

Портрет П.А. Строгонова, выполненный Вуалем вскоре после возвращения графа из Франции. Он также находился в Марьино

Свадьба состоялась в мае 1793 года. К тому времени в Строгоновском доме на Невском, очевидно, приготовили соответствующие апартаменты, их, к радости владельца, и заняли молодожены. Надо думать, графу Александру Сергеевичу к старости стало нравиться большое патриархальное застолье, где никто не вел счета выставленным приборам. Возможно, поэтому здесь же, у Полицейского моста, вместе со своей библиотекой поселился князь Борис Владимирович Голицын. Он, как и брат Дмитрий, делал военную карьеру. Родственные связи между двумя знаменитыми родами установились еще в 1672 году, когда князь Андрей Иванович Голицын сочетался узами брака с Пелагеей Дмитриевной Строгоновой, дочерью именитого человека.

Уже упомянутый выше граф A.C. Строгонов называл одного из Голицыных дядькой. Это был генерал Михаил Михайлович Голицын-младший (1684–1764), женатый на Татьяне Кирилловне Нарышкиной, родной сестре Софьи Кирилловны Нарышкиной, матери Александра Сергеевича. В 1757 году другой князь, М.М. Голицын (1731–1804), действительный камергер и генерал-поручик, женился на тетке коллекционера и мецената баронессе Анне Александровне. В 1762 году барон Григорий Николаевич Строгонов, двоюродный брат Александра Сергеевича, взял в жены княжну Александру Борисовну Голицыну, дочь адмирала князя Бориса Васильевича (1705–1768). Последний был отцом мужа Натальи Петровны.

В 1794 году братья Дмитрий и Борис Голицыны приняли участие в польской компании и, в частности, участвовали в штурме Праги — предместья Варшавы. Оба заслужили орден Святого Георгия IV степени. В том же году у них родился племянник Александр, первенец Павла и Софьи. Спустя некоторое время Борис стал шефом Санкт-Петербургского Гренадерского полка, а Дмитрий — Кирасирского.

Граф Александр Павлович Строгонов имел множество кузенов — у барона Григория Александровича (1770–1857), правнука барона Николая Григорьевича и троюродного брата графа Павла Александровича, было сразу пятеро мальчиков. А вот от родителей брата он так и не дождался, имея сразу четверо сестер — Наталью (1796 г.), Аглаиду (1799 г.), Елизавету (1802 г.) и Ольгу (1808 г.).

В 1805 г. Монье запечатлел юного графа Александра Павловича, которому в тот момент было одиннадцать лет

Портрет «господина Александра Андреевича», сына архитектора Воронихина, граф A.C. Строгонов приказал «вырубить» Л.-М. Гишару, одному из придворных скульпторов из белого мрамора

При таких обстоятельствах неудивительно, что каждый шаг юного Александра встречал бурный восторг родителей. В частности, они без сомнения умилялись, когда он взял шефство над родившимся в 1805 году Александром Андреевичем Воронихиным — сыном самого известного строгоновского архитектора. Юный граф стал крестным отцом.

Скульптор Луи-Мари Гишар, француз, пользовавшийся в свою очередь покровительством графа Александра Сергеевича, в 1806 году сделал мраморный бюст Александра Воронихина, а спустя год-два портретировал в гипсе самого «патрона», которому едва исполнилось двенадцать. [230] Карпова Е.В. К атрибуции двух скульптурных портретов из усадьбы Марьино // Художественный вестник. 2008. № 1. С. 19–24. В 1808 году Александр Строгонов-младший к всеобщему восторгу сочинил трагедию с довольно пафосным названием «Российский воин, или Отмщение за смерть родительскую». Правда, действительно в минувшие месяцы жизнь графа Павла Александровича подвергалась опасностям.

Так называемые «наполеоновские» войны в первом десятилетии XIX века сменяли одна другую. Для русского оружия они складывались с переменным успехом, например, прусская кампания прошла малоудачной. После поражения русских войск при Прейсиш-Эйлау 27 января 1807 года император Александр I отбыл в действующую армию для поднятия духа войск. Его сопровождал граф Павел Строгонов (товарищ министра внутренних дел), вскоре он станет волонтером-добровольцем. 22 мая знаменитый генерал М.И. Платов, в ту пору командир казачьего корпуса, вверил ему Атаманский полк, в полку, правда, оставался и штатный начальник. И этот факт вызывает подозрение в PR-кампании, кульминацией которой стал самый известный боевой подвиг мужа графини Софьи Владимировны.

23 мая М.И. Платов получил от главнокомандующего армией Л.Л. Бенигсена приказ на следующий день переправиться со своим корпусом через реку Алле (приток Прегели) между Гутштадтом и Алленшейном (примерно в ста верстах к югу от Кенигсберга), препятствуя соединению корпусов М. Нея и Л. Даву и «частью действовать в тыл». Для исполнения намеченного плана генерал Платов распорядился устроить понтонный мост. Граф Павел Александрович, не дожидаясь его наведения, преодолел вместе со своим отрядом реку вплавь на лошадях. Оказавшись в тылу корпуса Нея, он «увидел подымающуюся от Гутштадта великую пыль». Это под прикрытием тысячи человек конницы и пехоты следовал обоз маршала.

Строгонов разделил свое войско, к которому присоединился полк Иловайского-пятого, на несколько частей, скрыл их за возвышениями и внезапно ударил со всех сторон. Весь обоз, включая экипаж маршала и его канцелярию, оказались в руках графа. В память атаки исполнили довольно большого размера акварель, с тех пор украшавшая Строгоновский дом. Событие вызвало восторг современника, тот писал: «Таковы были Россияне, и пребудут доколе любовь к Государю и отечеству будут их одушевлять. Они оставляют знатность, богатство, покой, вырываются из нежных объятий милых супруг и летят на поприще славы, к защищению отечества». [231] [ Чуйкевич П. ] Подвиги казаков в Пруссии. СПб., 1810. С. 75.