Кло Андре - Харун Ар-Рашид

Таким образом, между Западом и Востоком наметились некоторые торговые пути. Один исходил из Англии, пересекал Бретань и вел к Лиссабону, а затем к мусульманским портам Атлантического побережья. Другой начинался в Германии и стране франков, а потом, пройдя через Нарбон, заканчивался в Испании и Северной Африке. Итальянские порты — Амальфи, Гаэта и Салерно — также начали играть свою роль посредников по отношению к городам Северной Африки — Тунису, Фустату и Кайруану. Скандинавские и русские торговцы, со своей стороны, присылали в Багдад меха, оружие, мед и воск, лошадей и, естественно, рабов. Обратно они увозили ткани, блюда, серебряные монеты. Доставка осуществлялась караванами, которые, как правило, двигались вдоль рек — Дона, Волги, Днепра, выходили к Каспийскому и Черному морям, а там происходила стыковка с мусульманскими купцами из Азербайджана, Гургана, Хорезма, но некоторые из последних достигали Киева, верховий Волги и Балтики.

Таким образом, мусульманский мир оказался в эпицентре мощного коммерческого движения, соответствовавшего развитию потребления, которое само по себе является источником новых видов деятельности. Этот стимул к потреблению обеспечил исламской цивилизации материальную базу, без которой она, наверное, никогда не смогла бы достичь такого блеска. Именно это процветание, опиравшееся на сильную политическую власть, позволило империи Аббасидов стать тем тиглем, в котором соединились достижения близких и далеких цивилизаций и откуда берет одно из своих главных начал средневековая Европа.

Омейяды, великие строители и дилетанты, охваченные тоской по арабской и бедуинской поэзии, по-видимому, практически не поддались интеллектуальным влияниям империй, которые разрушили. Тем не менее с конца VII в. некоторые халифы имели библиотеки: первым из них стал Муавия, затем принц Халид, сын Язида I. Ибн ал-Адим сообщает нам, что «он призвал группу греческих философов, живших в Египте и способных ясно и красноречиво выражаться на арабском. Он попросил, чтобы они перевели с греческого и коптского труды по алхимии. Это были первые переводы, сделанные на земле ислама» [133] Ибн ал-Адим, цит. по: J. Vernet. . Однако подобные произведения оставались единичными, и единственный знаменитый автор этой эпохи, Джабир, или Гебер, из латинских переводов алхимических текстов, вероятно, был целиком и полностью измышлен исмаилитскими миссионерами IX и X вв. по политическим причинам [134] Относительно этого спора, ср. J. Vernet, op. cit. . Таким образом, до Аббасидов никакой собственно арабской науки не существовало.

Только изучив работы древнегреческих авторов, иранцы, индийцы, а также арабы произвели собственные оригинальные труды. Ислам усвоил наследие предшествовавших ему культур, а затем, в X и XIII вв., передал его Западу.

Причины распространения эллинизма в течение арабского средневековья восходят к далекому прошлому. После Никейского собора (325 г.) Церковь осознала, что сирийские христиане, говорившие на арамейском или древнесирийском языке, уклонились от католического богословия и литургии и нуждаются в просвещении. Одна школа, которую возглавил отец Церкви Ефрем, была учреждена в Нисибине на границе Сирии и Верхней Месопотамии. Когда Нисибин захватили персы, Ефрему пришлось бежать в Эдессу, где он открыл другую школу, и вскоре она приобрела широкую известность. Преподавание шло на древнесирийском, и около конца IV в. именно на этот язык был переведен ряд греческих текстов, сначала богословских, а затем и философских, включая некоторые произведения Аристотеля. Однако в 431 г. Эфесский собор осудил ересь Нестория [135] Несторианство, возникшее в начале V в., приписывало Христу наличие двух лиц: человеческого, матерью которого стала Мария, и божественного, собственно Слова Божьего. В 431 г., после долгих споров, особенно между Кириллом, епископом Александрии, который отстаивал ортодоксальное учение, и Несторием, епископом Константинополя и главным проповедником новой доктрины, был созван собор в Эфесе, осудивший несторианство. Однако оно быстро нашло многочисленных сторонников и распространилось в Иране, на Аравийском полуострове, в Индии и даже Китае, образовав не менее 200 диоцезов. Численность и влияние несториан резко сократились после нашествие Тамерлана в XIV–XV вв., а затем национально-освободительной борьбы на Среднем Востоке в XIX в. . В конце V в., когда большая часть эдесской школы выступила на стороне Нестория, император Зенон, сторонник монофизитства, приказал ее закрыть. Школа снова перебралась в Нисибин, где сделалась крупнейшим университетом несторианской церкви (к ней был присоединен факультет медицины и больница). Этот период ознаменовался распространением влияния несторианской церкви, миссионеры развернули наступление в сторону Центральной Азии, а в арабском мире добрались до Медины.

Но важнее всего было то, что на западе Ирана, в Гундешапуре, при содействии сасанидского царя Хосрова I начался процесс перевода древнегреческих трудов. Будучи заклятым врагом василевса, но большим ценителем культуры, наследницей которой являлась Византия, он приютил последних философов-неоплатоников после того, как в 529 г. по приказу Юстиниана была закрыта афинская школа. Хосров хотел создать в Гундешапуре академию, вроде той, что составила славу Александрии. В этом чрезвычайно активном интеллектуальном центре, где господствовала греческая культура, шло изучение логики, медицины, математики, астрономии (там имелась обсерватория). Предпочтение было отдано древнесирийскому, а не персидскому языку, и именно на него были переведены труды Галена, большая часть Гиппократа, логика Аристотеля, трактат Порфирия, труды по астрономии, математике и агрономии. Среди переводчиков, чьи имена дошли до наших дней, упомянем о мо-нофизитском епископе Георгии, переводчике Аристотелева «Органона, и другом епископе, по имени Север, который перевел «Аналитики» и которому приписывается распространение в Иране цифр, называемых «арабскими», но на самом деле происходящих из Индии. Учителя и врачи из Гундешапура, находившегося недалеко от Месопотамии, испытывали естественное тяготение к Багдаду, ко всем наградам и почестям, которыми их могли осыпать халифы. Джибрил, врач Харуна, был внуком одного из самых просвещенных врачей своего времени, Ибн Бахтьяшу, который учился в Гундешапуре.

Существовали и другие каналы, по которым в Багдад перетекали познания, впоследствии ставшие неотъемлемой частью арабо-мусульманской культуры. Их источниками были Антиохия, Харран (в Сирии), гностический центр, где по-прежнему продолжало свое существование вавилонское язычество, основанное на изучении неба; север Индии и, главное, Бактрия. Со времен завоеваний Александра все эти регионы несли на себе отпечаток греческой мысли. Благодаря влиянию аристотелизма важное место там занимали естественные науки и медицина, а также астрономия и математика. Однако они также испытали воздействие неоплатонизма и сильно эллинизированного христианства. Именно эти течения иностранной, но, в основном, греческой мысли легли в основу того, что стало называться фальсафа и дало начало интеллектуальному расцвету арабо-мусульманского мира.