Оксана Балазанова - 10 гениев живописи

Весной 1825 года Гойя вновь оказался в постели. Врачи диагностировали у него паралич мочевого пузыря и опухоль толстого кишечника, которые, учитывая возраст пациента, даже и не пытались вылечить. Скорее всего, речь шла об аденоме предстательной железы, которой страдают многие пожилые мужчины. Окружающие со страхом ожидали трагической развязки, но Гойя и на этот раз обманул смерть…

30 марта 1826 года художник отпраздновал свое восьмидесятилетие. Он все еще продолжал работать и даже освоил новую технику письма: растирал краски на холсте пальцами или кусочками сукна. В марте 1828 года Гойя с нетерпением ожидал из Испании своего единственного сына Хавьера и любимого внука Мариано. Но накануне их приезда старого художника разбил паралич, он потерял дар речи. О последних днях жизни Гойи известно из письма доньи Леокадии, матери его двух незаконных детей: «Внук и невестка приехали к нам 28 числа прошлого месяца. 1 апреля мы вместе обедали. До пяти часов следующего дня, дня его святого, он не говорил. Речь к нему вернулась ненадолго, потому что он был наполовину парализован. Такое состояние здоровья продлилось еще 13 дней. За три часа до смерти он призвал всех. Он смотрел на свою руку в простодушном удивлении. Он хотел составить завещание и высказать свою благосклонность, однако его невестка сказала, что он это уже сделал. Он этого так и не вспомнил. Его слабость не давала возможности что-либо понять, он говорил невнятно. В ночь с 15 на 16 апреля в 2 часа 1828 года он скончался в возрасте 82 лет… Когда он уснул таким смирным и веселым, даже сам врач удивился его терпению и силам. Он думает, что он не испытывал страданий, но я не уверена в этом».

Великий испанский художник Франсиско Хосе Гойя-и-Лусиентес скончался в окружении друзей и родных: сына Хавьера, внука Мариано, Леокадии Сервилии Вейс, разделившей с ним последние 14 лет его жизни, и дочери, которая впоследствии стала известной художницей Росарией Вейс. Гойю похоронили на кладбище Grande charteuse в Бордо, в фамильном склепе родственной семьи Гойкоечеа. В 1901 году его прах перевезли в Мадрид, а в 1919 году великий испанец нашел последний покой в церкви Сан-Антонио де ла Флорида, где когда-то создавал свои прекрасные фрески.

История болезни Гойи породила немало споров среди ученых, искусствоведов и медиков, которые и сейчас по описываемым симптомам пытаются понять, что за болезни мучили художника и как физические и душевные недуги повлияли на его творчество.

В отличие от уже упомянутого нами доктора С. Родригеса и других ученых, предполагающих, что причиной глухоты и других серьезных нарушений был сифилис, американский профессор Теренц Ковторн считает, что болезнь испанского живописца очень схожа с картиной заболевания английского писателя XVII–XVIII веков Джонатана Свифта. У автора «Путешествий Гулливера» тоже время от времени случались припадки, сопровождавшиеся временной глухотой и сильными головокружениями, во время которых он терял ориентацию. Причиной этой болезни является вирус, вызывающий воспаление сетчатки и кровеносных сосудов глаза. Клиника болезни напоминает энцефалит и нередко сопровождается потерей слуха. Не правда ли, похоже?

В 1972 году психиатр В. Нидерланд высказал гипотезу, что симптомы болезни, перенесенной Гойей в 1793 году, могли быть обусловлены отравлением тяжелыми металлами. Гойя предпочитал работать со свинцовыми красками. Свинец – чрезвычайно токсичный и опасный металл, способный вызывать серьезные нарушения нервной системы, почек, печени. Ситуация усугублялась тем, что художник часто сам готовил необходимые краски, а работая над полотнами, наносил краски руками или куском сукна и губки. Он нередко использовал жидкие краски, дающие мелкие брызги, воздействующие на дыхательные пути. Кстати, в этой связи интересно сравнить форму заболевания Гойи с симптомами, проявлявшимися у Петра I, который, как уже доказано, еще в детстве, воспитываясь в имении матери, получил серьезное свинцовое отравление из-за передового по тем временам водопровода, заключенного в свинцовые трубы. Насколько известно из истории, Петр страдал, в частности, эпилептическими припадками.

Доктор В. Нидерланд, осматривавший многих пациентов, отравившихся свинцом, утверждал, что при интоксикации этим тяжелым металлом происходит временная потеря зрения вследствие воспаления глазного нерва, нередко возникают эпилептические припадки, появляются параноидальные идеи и галлюцинации, параличи рук или ног.

Изучив биографию Гойи, В. Нидерланд предположил, что у художника как минимум дважды в течение жизни наблюдались признаки отравления свинцом, когда, кроме соматических проявлений, явственно просматривается психодепрессивная симптоматика. Скорее всего, отравление свинцом поразило нервную систему и повлияло на психические тенденции и наклонности Гойи.

Определить степень и выраженность подобных психопатологических симптомов, оказавших огромное влияние на все творчество художника, пытались многие биографы Гойи. Английский психиатр Ференц Райтман пришел к выводу, что во время работы над серией офортов «Капричос» художник находился в состоянии ярко выраженной депрессии и враждебности к окружающему миру. Пребывая в таком душевном настрое, он в самых обыденных вещах стал усматривать инфернальные связи и таинственные отношения между событиями, не имеющими зачастую ничего общего. Его изображения людей, ведьм, животных, по мнению Райтмана, свидетельствуют о выраженном расстройстве восприятия и склонности к галлюцинациям. Гравюры, на которых человеческая душа объединяется с толпой чертей и бесов, по мнению психиатра, символизируют его полное растворение в болезни и указывают на раздвоение личности больного художника.

Длительное одиночество Гойи Райтман охарактеризовал как проявление аутической фазы психического заболевания, когда для художника решающее значение имели только внутренние переживания в выдуманном потустороннем мире, рожденным появившимися у него галлюцинациями.

Некоторые биографы полагали, что Гойя страдал шизофренией или маниакально-депрессивным синдромом. При этом они ссылались на его личностные качества: страх преследования, частые немотивированные отъезды, конфликтность, тягу к уединению. Однако на основании подобных симптомов (в общем-то, свойственных многим совершенно здоровым людям) ставить сегодня такой серьезный диагноз человеку, умершему почти два столетия назад, по крайней мере, легкомысленно.

Подводя черту под эпикризом великого художника, написанным спустя века после его смерти, профессор А. Ноймар пишет: «Чтобы верно оценить произведения Гойи, необходимо взглянуть с медицинской точки зрения как на одно целое на его личность, искусство и болезнь. Только тогда мы сможем понять, как болезнь повлияла на его творения и как, в свою очередь, искусство мастера постепенно превращалось в болезнь. Его заболевание обозначило новые ценности, которые возвысили его искусство до искусства нового времени».