Оксана Балазанова - 10 гениев живописи

«Бог сотворил небо и землю, но предоставил голландцам заботу о сотворении их страны». И они любовно ее создали. Им не хватало земли – они возвели дамбы и отвоевали у моря участки плодородной почвы. У них не было дров – они проникли в глубь земли и добыли уголь и торф. У них было много озер и болот – они осушили их и использовали ил. У них замерзали реки – они превратили их в дороги, по которым летом ездили на лодках, а зимой – на полозьях. Им постоянно угрожало море – они построили корабли и стали торговать со всем миром. Им не хватало энергии – они построили мельницы, и те стали качать воду, молоть муку, пилить бревна, выжимать масло… Такова была Голландия и голландцы.

Одной из семнадцати провинций этой страны был Северный Брабант. Именно там, в селе Гроот Зюндерт пасторствовал преподобный Теодор Ван Гог. Родословная Ван Гогов восходила к шестнадцатому веку: их предок упоминался как участник борьбы с испанским владычеством в Нидерландах. С тех пор этот род всегда был почтенным и преуспевающим. В старые времена его представители чаще всего становились золотопрядильщиками, а позже выбирали профессии либо протестантских священников, либо торговцев картинами. У отца Теодора Ван Гога – пастора из города Бреда родилось в свое время 12 детей. Самый старший Иоханн стал вице-адмиралом и начальником амстердамских верфей, еще трое сыновей занялись торговлей картинами. Один из них, Винсент, в свое время владел картинной галереей в Гааге, которую потом передал знаменитой Парижской художественной фирме «Гупиль».

Теодор Ван Гог в отличие от своих зажиточных братьев занимал гораздо более скромное положение – он стал сельским священником. А поскольку благодаря испанцам девяносто процентов населения в Северном Брабанте были католиками, то приход, доставшийся кальвинисту Теодору Ван Гогу, был невелик и небогат. В 29 лет он женился на 32-летней Анне Корнелии, урожденной Карбентус. Их брак считался образцовым и добропорядочным. Семья пользовалась уважением. Теодор был отзывчивым, сдержанным, честным человеком, иногда излишне упрямым и, к сожалению, не слишком талантливым оратором. Мать, как и положено в идеальной семье, добрая и любящая. Некоторые исследователи сейчас почему-то представляют ее подверженной беспричинным вспышкам гнева и очень упрямой. Но письменные источники скорее свидетельствуют о том, что она обладала сильным оптимистичным характером, а вспышки гнева, как и других сильных проявлений чувств, считала неподобающими добропорядочному человеку.

30 марта 1852 года в семье Ван Гогов родился первенец, которого они назвали Винсент, но через несколько дней он умер. Ровно через год Анна Корнелия родила другого сына. Его тоже назвали Винсентом.

Винсент номер два, к счастью, был крепким и здоровым. Рос послушным, вежливым мальчиком, почитал родителей, учил Евангелие, помогал матери. Разве что был немного более замкнутым, чем другие дети, иногда мог вспылить. Вскоре Анна Корнелия родила дочь, которую назвали Анной. А в 1956 году на свет появился Теодор – друг, исповедник, alter ego Винсента на всю жизнь. Потом семья увеличилась еще на трех человек – появились Элизабет, Виллемина и Корнелиус.

Винсент очень любил природу. Он мог часами бродить в одиночку по окрестностям, собирать растения и бабочек, наблюдать за птицами. Позже он писал брату: «Не всякий пейзаж правдив – надо любить природу». Он любил голландские поля со жнецами, дороги с бредущими на работу людьми, пастухов, гонящих коров на рассвете. Природу любой страны Винсент воспринимал через призму голландских пейзажей, неотъемлемой частью которых были работающие люди.

Научившись читать, он поглощал массу самой разной литературы, некоторое время не придерживаясь какой-либо системы. В семье царила благочинная атмосфера пасторского дома, строгого религиозного воспитания. Винсент воспринимал все глубоко и всерьез. И вспышки неожиданной нежности или раздражения, которые иногда одолевали его, были выбросами долго сдерживаемых чувств. Он всю жизнь старался не давать волю эмоциям, но система защиты рано или поздно должна была рухнуть.

Когда отец счел мальчика достаточно подготовленным, его отдали в зюндертскую школу, а по достижении 11 лет – в частную школу-интернат в городе Зевенбергене, находившемся неподалеку. В 16 лет Винсент с согласия родителей бросил школу, и дядя устроил его продавцом картин в художественный салон в Гааге, который тогда уже перешел во владение фирмы «Гупиль».

В это время семья переезжала из одного северобрабантского села в другое: в 1872 отца перевели сначала в Хелворт, потом в Эттен, потом в Нюэнен. Но для Винсента Зюндерт остался его вечной любовью – местом, куда ему хотелось вернуться. Всю жизнь его тянуло туда. Он навещал Зюндерт, даже когда семья там уже не жила. Однажды, когда ему было уже 24 года, Винсент пришел пешком из Эттена на зюндертское кладбище, чтобы встретить восход солнца.

Рисовал ли он в это время? Судя по воспоминаниям, не больше, чем любой другой ребенок. Сохранилось несколько рисунков большого формата, которые традиционно приписываются ему. Эти тщательно прорисованные скучные изображения коринфской капители, кружки и собаки сделаны ко дню рождения отца. В них нет ничего ни от ребенка, ни от того Ван Гога, которого мы знаем. Правда, юный Винсент отличался усердием и прилежанием, и можно допустить, что он просто старательно скопировал их с учебного пособия. Но можно ли считать это творчеством?..

Любовью к искусству Ван Гог заболел, уже работая в фирме «Гупиль», когда в 1869 году переехал в Гаагу. Примерно тогда он стал пробовать свои силы в живописи. С 1872 года началась его переписка с братом Тео, которая с тех пор почти не прекращалась. Винсент писал Тео по два письма в месяц, за что художнику благодарны все исследователи его творчества. Винсенту было тогда 19 лет, Тео – 15. Через несколько лет Теодор тоже начал карьеру продавца картин – сначала в Брюсселе, потом в Гааге, а с 1878 года – в Париже.

Винсент в это время был на отличном счету у хозяев, ему нравилось работать с картинами. Он с восторгом писал брату, что это «замечательное дело». Это вообще в характере Ван Гога – от любых перемен ожидать только лучшего. От природы в нем не было ни капли желчи и скепсиса. Позже он писал своему другу Раппарду: «Я изо всех сил стараюсь видеть во всем сперва бесспорно хорошую сторону».